Клинок Тишалла

Так он намеревался исполнить свою часть уговора с Кольбергом и Советом управляющих: подарить им погибель Кейна и смерть Паллас Рил. Порой он позволял себе надеяться, что Совет не отступится от своей части сделки, но особенно на это не полагался. Их вчерашние речи попахивали вероломством. Возможно, они не покончат с соучастником на месте – по иронии судьбы у Тан’элКота, как и у Кейна, было немало поклонников среди праздножителей и даже в самом Конгрессе, – но Совет, по всей вероятности, невысоко ценил как его жизнь, так и свое слово.

Что нимало не тревожило Тан’элКота. Он видел эту развилку среди фрактальных ветвей дерева вероятностей, которое растил силой воли, и уже подготовил тот черенок, что принесет желанные плоды.

Пока Проховци рисовал на клинке чародейские знаки, Тан’элКот потихоньку отошел. Поглощенный тяжелейшей – для него – задачей поддержания транса, Проховци не заметит отсутствия учителя. Неизбежные соцполы, после пожара прилипшие к Тан’элКоту, словно устрицы к скале, остались за порогом; бывший Император заявил, вовсе при этом не приврав, что их электронное оснащение, броня и оружие будут мешать тонким узорам Потока в зверинце. Кольберг приказал соцполам держаться в стороне, покуда не завершится наложение – нет, программирование – заклятия.

Так что пока Тан’элКот был свободен.

Он прошел в двойные бронестеклянные двери оранжереи и заглянул в гулкую пещеру вестибюля, за пределы поля. Проходы для публики были перегорожены углеволоконными щитами, и в вестибюле царила противоестественная мгла. После ночного пожара Кунсткамеру закрыли якобы на время «внутреннего расследования по делу о поджоге». Тан’элКот прошествовал мимо стоящих кольцом справочных и билетных касс и направился к занимавшему целую стену около контрольных турникетов ряду общественных терминалов.

Память Ламорака подсказала личный код Эвери Шанкс: теперь счет за разговор придет в бухгалтерию СинТек, а компьютерные программы-трояны, готовые проснуться при упоминании Тан’элКота, не пробудятся от дремоты. Не услышав сигнала автоответчика, Тан’элКот улыбнулся. Он вовсе не собирался оставлять записанное сообщение – есть вещи слишком деликатные, чтобы доверять их ядрам памяти.

На экране появилась сама Эвери Шанкс. Ее орлиный взгляд впился в лицо бывшего Императора, от враждебной подозрительности через узнавание перетекая в открытую ненависть. А она, решил Тан’элКот, очень привлекательна. Суровое, внушающее страх лицо, сплошь острые грани и нестыковки, – а все же было в нем совершенство, словно таким и задумывала его природа: словно лунные горы.

– Ты, – проговорила она без всякого выражения.

– Я, – согласился Тан’элКот. – Рад, что мое имя вам знакомо, Бизнесмен. – «…И мне не придется представляться», – закончил он мысленно.

Трояны в студийной Сети, без сомнения, настроены на его имя, произнесенное вслух; стоит в беседе прозвучать «Тан’элКот», и троян немедля прервет разговор.

– Где ты добыл этот код?

– Вы знаете, – ответил Тан’элКот без улыбки. – Вы, полагаю, наблюдали за процессом Кольберга.

Взгляд ее потерял остроту, ломаные черты лица смягчила обыкновенная человеческая скорбь – но всего лишь на мгновение, не более того.

– Да. – Взгляд Эвери Шанкс подернулся ледком. – Что тебе нужно?

– Завтра утром, примерно через час после рассвета, ваша внучка испытает травматический шок по причине, которую вы даже не в силах вообразить. Поражение может выразиться как шизофрения, аутизм или кататония – точнее сказать не могу. Зато вполне уверенно могу сказать, что помочь ей не сможет никто на Земле, – Тан’элКот слегка склонил голову, будто признавая собственную дерзость, – кроме меня.

– Откуда тебе это известно?

– Я суть тот, кто есть, Бизнесмен.

– Какого рода шок?

Шанкс взирала на него с такой враждебностью, что Тан’элКот ощутил нелепое желание извиниться за те глупости, что сейчас наворотит. Он стиснул зубы и продолжил с полнейшей убежденностью:

– Вы два дня живете в одном доме с девочкой. Без сомнения, вы заметили ее связь с рекой.

– Я заметила, что родители по злобе своей внушили ей ряд нелепейших, омерзительных фантазий. Я запретила ей упоминать об этом.

«Можно подумать, от этого связь распадется, – мелькнуло в голове у Тан’элКота. – Чисто по-бизнесменски».

– Едва ли это фантазии, Бизнесмен, – сказал он елейным тоном. – Завтра утром ее мать умрет.

Взгляд Эвери Шанкс стал острее шпаги, но она промолчала.

– Фейт ощутит гибель матери с ясностью, не поддающейся пониманию и описанию. Я не могу даже приблизительно предсказать, какую форму примет ее реакция, но она совершенно точно будет ярко выраженной, безусловно – непоправимой и, вполне возможно, летальной. Вам потребуется моя помощь.

Глаза Шанкс затуманились на миг, будто в раздумье; но когда она открыла рот, во взгляде уже не было ничего, кроме отчуждения.