Клио и Огюст. Очерки исторической социологии

Немало интересного как для понимания социальных процессов, происходящих в образовании, так и для оценки трансформации социальных ролей действующих в этой сфере акторов, дает экономическая наука. Так, например, многими преподавателями очень болезненно был воспринят процесс «превращения» системы образования из поля социального служения в сферу услуг. Настойчивое продвижение этой идеи в прессе и на уровне практики вузовского администрирования рождает в среде преподавателей две основных поведенческих реакции: преподаватель либо превращается в угодливого беспринципного халтурщика, готового ради зарплаты ставить положительные оценки без реальной проверки знаний, либо в конфликтного нонконформиста, чей трудовой путь рано или поздно заканчивается увольнением. Между тем при правильном понимании сути явления ситуацию можно было бы исправить. Качественный анализ этой ситуации дан петербуржским экономистом И. Д. Котляровым (ГУ ВШЭ), показавшим, что образование в самом деле должно определяться в строгих экономических терминах как услуга. Однако это услуга совершено особого рода. Коммерческая составляющая не является для нее определяющей. Главной функцией является социальная, строящаяся на основе социальной солидарности. «Ползучая коммерциализация» привела к искажению сервисной составляющей этих услуг. Коллизия описывается автором очень интересно, позволю себе обширную цитату:

В случае образования, если учащийся рассматривается как клиент, и получение образовательной услуги должно быть для него приятным и легким, и к тому же с гарантированным результатом в виде аттестата или диплома (ведь без него клиент останется неудовлетворенным), то само образование становится фикцией, продажей диплома в рассрочку. На это, разумеется, можно возразить, что учатся не ради диплома, а ради знаний, однако клиенту важно видеть результат предоставления ему услуги. Знания неосязаемы, и их прирост трудно оценить, тогда как диплом вполне осязаем, и его вполне можно предъявить работодателю. И поэтому итогом предоставления образовательной услуги должен быть диплом. Далее, получение знаний или компетенций требует от учащегося самостоятельной добросовестной и напряженной работы и связано с большими затратами интеллектуальной и психической энергии, и, следовательно, в ряде случаев причиняет ему дискомфорт, что несовместимо с трактовкой учащегося как клиента, который должен получать услугу с максимальным удобством и без усилий. Наконец, образование как социальный институт требует отсева учащихся, не справляющихся с требованиями образовательной программы – однако это несовместимо с представлением о том, что учащийся как клиент должен получить услугу в полном объеме (не говоря уже о том, что в случае платного обучения отчисление неуспевающих ведет к прямым убыткам для образовательного учреждения). В итоге в явной или неявной форме сокращаются образовательные программы, занижаются требования к учащимся, рынок труда не получает специалистов требуемой квалификации, но зато гарантируется удовлетворение учащегося клиента[298].

Ситуация меняется, если в качестве полчателя услуги рассматривается не студент, а общество в целом. Именно оно является «клиентом» системы образования. Студент же при таком подходе лишь материал, требующий обработки. Проверяя знания, профессор не должен стремиться угодить студенту, это абсурд. Он должен стоять на страже общественных и государственных интересов, поставляя по-настоящему квалифицированных специалистов, подготовка которых осуществлена с максимально возможной строгостью и под жестким контролем. Тогда врачи будут хорошо лечить, учителя хорошо учить, а инженеры проектировать прочные здания и машины. Таким образом, на научном уровне проблема фактически решена. Место вуза и преподавателя в экономической системе определено. Однако до тех пор, пока эта концепция не будет воспринята на уровне государственной политики и социального мировоззрения, реакция на отнесение образования к сфере услуг будет отрицательно влиять на социальное поведение индивидов.

Принципиальное отличие современной ситуации в исследовании социальной группы преподавателей заключается в том, что на сегодняшний день существует необходимость соотносить их с исследованиями российского общества в целом. Если в начале 2000-х гг. никаких достойных внимания общих концепций создано еще не было, то теперь в этом направлении сделаны значительные успехи. Примером тому может служить упомянутая выше монография Н. Е. Тихоновой. В условиях, когда стратификация российского общества относительно устоялась, когда былые статусные позиции преподавателей постепенно начинают забываться, складывается совершенно новая ситуация, которая еще ждет своих исследователей.