Клише

– Не замолчу, – отстраняясь, качаю головой и заключив его лицо в ладони, продолжаю. – Я люблю тебя! Так сильно люблю, что готова на все. Господи, Гладышев, я человека чуть не убила ради тебя! Кто еще так может? Знаю, мне гордиться нечем, но это не пустые слова. Я все сделаю: со сцены уйду, оборву все контакты, домом буду заниматься. Только не надо вот этого всего. Не надо, я тебя прошу…

Не знаю, что бы он ответил и что было бы дальше, но тут раздался сонный голос Сашки.

– Мама.

Мы резко повернулись к двери. Зайчонок застыл на пороге и с волнением оглядывал нас. Гладышев отступил от меня. Я же, вытирая слезы, поспешила к сыну.

– Сыночка, что случилось? – подхватив его на руки, поцеловала в мокрую от слез щечку.

– Сон плохой приснился. Я тебя звал, а ты не пришла, я боялся выходить, – пожаловался он. Я прижала его еще крепче.

– Солнышко, мама не слышала. Прости, зайчонок, – покрываю его личико поцелуями и несу в спальню. – Пойдем, родной, мама уложит тебя спать.

– Нет, я боюсь. Знаешь, какой страшный сон мне приснился…

Пока я укладывала его в кроватку, он пересказывал свой кошмар, я по инерции кивала, но ничего не слышала. У меня вдруг начался отходняк, и меня трясло, как припадочную. Кровь шумела в ушах, и я ни о чем не могла думать, кроме того, что произошло. Поэтому, когда Саша уснул, выдохнула с облегчением. Поцеловав сына, встала и пошла проверить Олега. Он слишком много выпил, поэтому нужно было подготовить ему на утро антипохмельный набор, да и просто поставить рядом какой-нибудь таз на всякий случай. Вот только таз понадобился мне…

Когда я вошла в гостевую комнату, Гладышев уже спал. Вокруг кровати небрежно валялись его вещи, которые я на автомате стала собирать. За окном уже было светло, но все же еще недостаточно, поэтому, когда я увидела на воротничке пятно, не сразу поняла, что это. Но почему-то оно привлекло мое внимание, и я подошла к окну.

В следующее мгновение мой мир перевернулся. Сердце ухнуло с огромной высоты и болезненно сжалось. Я смотрела на след от розовой помады и задыхалась, лихорадочно ища логичные объяснения, как на месте, где бьется пульс моего мужчины может оказаться след от чужой помады.

Но с каждой секундой этого поиска, внутри у меня холодело от понимания, что объяснение может быть лишь одно – он был в эту ночь с другой женщиной, и воняет от него именно ей, а не клубом или баром.

Будто в подтверждение на тумбочке начинает вибрировать телефон. Смотрю на него немигающим взглядом, зная наверняка, что этот звонок – ответ на все мои вопросы и сомнения. Ответ, который я не хочу знать, но, тем не менее, словно сомнамбула подхожу к телефону. На дисплее просто номер. Дрожащими руками принимаю вызов, но он тут же обрывается. И я с одной стороны испытываю облегчение, а с другой – досаду. Но она длиться недолго, потому что следом приходит смс, расставившее все точки над «i»:

«Олег, это Соня. Зарядила телефон и решила сразу написать. Спасибо за эту ночь. Ну, и за все… Надеюсь, ты там живой? Я почти мертва, но не смогла ждать до утра))) Легкого пробуждения. Очень жду звонка.»

Телефон выпадает из моих задрожавших рук. И все … Во мне что-то медленно начинает умирать. Смотрю на спящего Гладышева, и от шока, растерянности и боли, не понимаю собственных чувств.

Меня будто оглушило. На ватных ногах выхожу из спальни. Иду куда-то, сажусь и просто смотрю в одну точку. Нет ни слез, ни истерики, ни желания убить этого козла. Нет, ничего. В душе поселяется какая-то пустота. И больше ничего не хочется: ни что-то создавать, ни менять, ни даже жить. Да и зачем, если, кроме ненависти и желания отомстить любимый человек ничего больше ко мне не чувствует? Когда я это осознала, руки не просто опустились, а их будто разом перебило.

Не знаю, сколько я так сидела, парализованная безнадежностью, в себя пришла только, когда передо мной появился Сашка.

– Мама, а ты почему здесь сидишь? – заглянув мне в лицо, спросил он.

– Не могу уснуть, сынок. А тебе опять плохой сон приснился? – сглотнув колючий ком в горле, обняла я его, вдыхая сладкий запах моего ребенка.

– Нет, просто выспался.

Я перевела взгляд на часы и с удивлением обнаружила, что уже разгар утра. В этот момент во мне что-то щелкнуло, и я поняла, что не хочу видеть Гладышева, не хочу что-то выяснять и вообще мне надо подумать, но поскольку состояние было кошмарное, то для начала необходимо было поспать, поэтому, собрав поскорее Сашку и кое-какие вещи, я вызвала водителя, чтобы отвез нас ко мне на квартиру.

По дороге вспомнила, что мама может быть не одна и позвонила ей, чтобы прощупать почву.

– Мамуль, привет. Спишь?

– Привет, дочур. А сколько уже время? – сонно потянулась мама и на заднем плане послышался голос Димки, поэтому я сразу же постучала водителю, чтобы изменить маршрут. Ставить маму в неловкое положение не хотелось, да и нарушать ее планы тоже. Пусть хоть у нее все будет хорошо.

– Да уже десять скоро.

– Ничего себе! А что у тебя с голосом, простыла? – сразу же подметила она мой сорванный от немого крика голос.