Ключ

Сначала она решила, что ей показалось. Что это уши играют с ней злую шутку. Но потом снова его услышала – тихий кашель, больше похожий на захлебывание. Она остановилась и взглянула младенцу в лицо. Его щеки и губы порозовели, рот был мокрый от слюны.

– О боже, – выдохнула Эллен. – Ты мой маленький боец! Спасибо, Боже, спасибо Тебе! – сказала она, воздев глаза к потолку.

Малыш открыл глаза-щелочки с расфокусированным взглядом. Затем он сморщился и заплакал так громко, что завибрировал язык. Эллен засмеялась и положила ему в рот костяшку своего мизинца. Он мигом успокоился и начал сосать.

– Ты проголодался, да? – Она развернулась и пошла назад. – Пойдем. Пойдем назад, к твоей мамочке.

Малыш продолжал сосать ее палец, а Эллен бежала назад в палату. Его черные волосы были в белой липкой смазке. Он мотал головой из стороны в сторону, пытаясь высвободиться из простыни, в которую его завернули. Эллен потянула за нее, чтобы ослабить нажим.

– А ты у нас смелый, да? Прямо как твоя мамочка.

Он вытащил руку, и она взяла его за маленькие раскрытые, как звезда, пальчики.

Когда она наконец подбежала к палате, где рожала Эми, ее радости не было предела. Улыбка не сходила с ее лица, и щеки болели от непривычного положения. Занавески вокруг кровати были задернуты, а в воздухе пахло дезинфицирующим средством. Рядом стояли ведро с розовой водой и швабра. Эллен нахмурилась и отодвинула занавеску. Она чуть не завизжала от увиденного, но успела сдержать себя и лишь выдохнула от неожиданности, опасаясь испугать ребенка. Кровать была пуста, а на матрасе осталось темно-красное пятно.

Она выбежала из комнаты и побежала в конец палаты, мимо пустых кроватей. Кабинет сестры тоже пустовал. На полу валялись листы бумаги, на блюдце на боку лежала чашка, из которой вылились остатки чая.

«Что здесь случилось? Где все?» – шептала она ребенку, который, казалось, заснул. Она проверила пульс – слава Богу, все в порядке.

Услышав чьи-то шаги, она повернулась и увидела сестру Браун, которая входила в палату, где рожала Эми. Эллен вошла туда за ней.

– Где Эми? – спросила она.

– Мне пришлось вызвать «Скорую». У нее началось кровотечение, и я не смогла ничем помочь. Ее отвезли в больницу. У нас здесь нет условий, чтобы справляться с такими чрезвычайными ситуациями. – Тут она увидела сверток в руках Эллен и запнулась. – Это… это… Почему вы не отнесли его прямо в морг? Я же вам четко и ясно сказала…

– Шшш, – перебила Эллен и отвернула простыню, чтобы показать ей сморщенное личико. – Я не отнесла его в морг, потому что он жив.

Акушерка подошла и потрогала ребенка за щеку.

– Обалдеть!

– Да, в это невозможно поверить! Я бежала с ним на руках, и, может, из-за движения или чего-то такого, не знаю, что-то сместилось и запустило дыхание. – Эллен потянулась к нему и поцеловала малыша в лоб. – Это чудо!

Сестра Браун взяла ребенка за руку и чуть улыбнулась. Затем она помрачнела и резко оторвала руку, словно от горячей плиты.

– Все равно нормальным он не будет, – сказала она, постучав себе по виску.

– В каком смысле?

– Он слишком долго был без кислорода. У него поврежден мозг.

– Чепуха. Он очень смышленый, – возразила Эллен и прижала к себе, словно защищая от негатива.

– Всего три минуты без кислорода – и мозг начинает умирать. Я не понимаю, как…

Эллен больше не могла этого слышать.

– Мне нужно передать его матери.

– Это невозможно, – безапелляционно заявила сестра Браун. – Она не в состоянии.

– Но что же нам с ним делать? Его нужно покормить.

Сестра задумалась.

– Я принесу этому немного сгущенки.

– Ему, – поправила Эллен.

Сестра Браун стрельнула взглядом в Эллен.

– Хорошо. Я принесу ему сгущенного молока, а потом договорюсь с органами.

– Что? – Эллен еще крепче прижала к себе ребенка. – Какими органами?

– Органами усыновления, конечно же! Во-первых, она мать-одиночка. Во-вторых – психически больная, не способная позаботиться о ребенке и принимать решения. Это даже не обсуждается. Ребенка нужно будет отдать в усыновление, – покачав головой, с важным видом добавила сестра.

– Но…

– Никаких но, сестра. Давайте его мне, – протянула она руки.

Эллен отступила назад.

– Не отдам.

Сестра Браун не скрывала раздражения:

– Эми Салливан думает, что ее ребенок умер. И нет никаких причин разубеждать ее в этом. Вы хотите, чтобы она жила, зная, что ее ребенка растят другие люди? Ммм? – Эллен молчала. – Подумайте об этом. Это разорвет ей сердце. И усугубит ее психическое состояние. Тогда уже не будет никакой надежды на выздоровление. Вы можете представить себе, каково ей будет услышать, что ее ребенок не умер, но мы все равно его забираем? Это убьет ее. Доверьтесь мне, так будет лучше.

Эллен прикусила нижнюю губу.

– Но ему нужна мама.

– Я согласна. Ему нужна мать, которая будет о нем заботиться, кормить его, удовлетворять все его нужды. Но Эми не может и никогда не сможет стать этой женщиной.

– Но разве она не должна будет подписать какой-нибудь документ?