Ключ Хирама

Здесь многое показалось знакомым, когда мы читали этот отрывок. Название «наассен» есть иная ипостась «назорея», имени, принятого первыми последователями Иисуса, который основал Иерусалимскую церковь. Описание неприятия сексуальных отношений с женщинами и главная роль омовения тоже полностью совпадают с тем, что мы теперь знаем об общине ессеев в Кумране, где были найдены Свитки Мертвого моря. Особое почитание цифры «семь» интригующе совпадает с упоминанием в письме Климента о «сокровенном святилище правды, спрятанной семерыми». Весь отрывок показался нам имеющим сильный масонский оттенок, хотя в то время мы не могли понять, в чем заключается связь с масонством. Впоследствии стало ясно, что мы натолкнулись на описание ритуала посвящения в масонскую Ступень Королевская арка, но подробнее об этом мы расскажем далее.

СОВЕРШЕННО ЯВНАЯ СВЯЗЬ МЕЖДУ ИИСУСОМ И ТАМПЛИЕРАМИ

На основании полученных данных мы теперь были совершенно уверены в том, что Иисус и его последователи раньше назывались назореями (или назаренцами), но было важно понять, что они подразумевали, называя себя так, и проанализировать, почему впоследствии это название вышло из употребления. Сам Иисус был назван этим титулом в Евангелии от Матфея 2:23:

«…и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется речение через пророков, что Он Назореем наречется».

Эта фраза была написана, видимо, человеком, достаточно далеким от Церкви, или, что еще вероятнее, тем, кто добавил ее позднее, пытаясь причесать наиболее очевидные нестыковки. То, что Иисус был обязан пойти в определенное место и жить там потому, что некий златоуст много лет назад сказал: он будет там жить, показалось нам весьма причудливым искажением логики. Более того, главная ошибка Нового Завета, где сказано, что народ называл своего спасителя «Иисус из Назарета», в том, что такого города во времена Иисуса просто не существовало! Нет исторических данных, где упоминался бы этот город до ссылки на него в Евангелии, что является ситуацией уникальной: римляне имели отличные архивы с описанием своей империи. На самом деле его называли Иисус Назорей, поскольку он был одним из главных людей в движении, которое носило это имя. По Новому Завету, Иисус начал свою деятельность около Галилейского озера, и его предполагаемое перемещение: «оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском», как сказано в Евангелии от Матфея 4:13, есть просто необходимая поправка, чтобы история выглядела достоверной[23].

Мы были поражены построением фразы: согласно формулировке, Иисус был членом, секты назореев, но совсем не обязательно ее лидером. Казалось, что он, возможно, не был и основателем этой Церкви. Назореям явно предстояло стать весьма значимым элементом истории, которая разворачивалась перед нами. А затем очень важные данные пришли к нам из совершенно неожиданного источника. При посещении Синая Крис, большой любитель подводного плавания с аквалангом, воспользовался представившейся возможностью и отправился на коралловые рифы Красного моря, которые, как он знал по своему опыту и раньше, одни из лучших в мире.

Видимость под водой в районе Шарм-эль-Шейха в Египте обычно бывает отличной, но в этот день она резко сократилась из-за ежегодного цветения коралловых спор. Поэтому вода стала мутной и местами видимость упала до пары метров. Крис рассказал: «Я понимал: совсем неплохо, когда планктон приводит за собой таких замечательных созданий, как большой скат, пирующий на морских полях, внезапно ставших обильными. Было приблизительно десять часов утра, когда я прыгнул в воду с раскаленной палубы «Апухары» (египетский корабль, служивший ранее ледоколом в Швеции) и опустился на сотню футов к многокрасочному морскому дну.

Я поплыл к берегу, к более мелким водам, чтобы произвести постепенную декомпрессию. На тридцати футах я вошел в большое облако планктона и полностью потерял из виду приятеля, с которым нырнул, и поэтому был вынужден развернуться к открытому морю. Как только видимость восстановилась, я увидел гигантского ската, направлявшегося прямо на меня, с широко разинутой пастью, через которую он пропускал тонны воды, отфильтровывая свой завтрак. Рыба была шириной не меньше двадцати футов (6 м), и я крутил головой направо и налево, чтобы впитать в себя красоту роскошного создания. Внезапно, даже не шевельнув своими крыльями, скат ушел влево, и я тут же увидел двух маленьких скатов, пользующихся прибрежным течением, что несло с собой столь много пищи.