Ключ от этой тайны (СИ)

  - А отмена предыдущего приказа, о том, что вы поступаете в моё полное распоряжение была?

  - Никак нет..., - сообразил Феликс.

  - Так в чём же дело?! В расположение роты бегом... марш!

  В этот день, помимо приказа работать над очередными документами, Дмитренко обратился к Феликсу с неожиданной просьбой:

  - Вы могли бы написать... одно письмо... Личное письмо.

  - Конечно, товарищ капитан, - с готовностью ответил Феликс.

  Но тут же слегка растерялся.

  - Но... какое письмо? Кому? О чём?

  Капитан смутился.

  - Ну, как вам объяснить... У меня есть женщина, к которой у меня очень тёплые чувства. Надо ей написать хорошее письмо. Доброе, вежливое такое, чтобы она ощутила мои чувства. Сможете? Как мне показалось, вы юноша начитанный, не лишённый таланта.

  Феликс кивнул:

  - Я попробую. Хотя одно дело написать боевой листок или стихи. А другое - письмо человеку, которого я не знаю.

  - А вы попробуйте. Подумайте, сделайте наброски... Я вас очень прошу. Считайте, что это личная просьба.

  Феликс решился:

  - Товарищ капитан, долго думать не могу. Сегодня вечером заступаю в наряд по роте.

  Он был уверен, что узнав о наряде, капитан передумает.

  Но Дмитренко это не смутило:

  - Ничего страшного. Ваш наряд пока отменим. Пойдёте в другой день. Я распоряжусь.

  Вернувшись в спальное помещение роты, где взвод приходил в себя от физической подготовки, Феликс какое-то время раздумывал над просьбой капитана.

  Действительно, этим вечером он ничем не был загружен. Быстро постирав подворотничок, Феликс отправился в полковую библиотеку.

  Он решил попросить письма Чехова. Это единственные письма, которые он помнил.

  Худая библиотекарша, пристально глядя сквозь очки, сказала:

  - Но у нас нет издания писем Чехова.

  - Вообще, письма каких-то поэтов и писателей есть?

  - А зачем вам? - удивилась библиотекарь. - Лучше почитайте мемуары фронтовиков. Или вот серия "Военные приключения".

  - Нет, мне очень нужны именно письма.

  Женщина долго ходила между полок.

  - Ну, вот есть письма Паустовского. Подойдут?

  Феликс очень мало читал Паустовского, но стиль писателя ему нравился.

  - Хорошо, давайте.

  Он пошёл в ленинскую комнату. Листал томик и сразу наткнулся на письма Хатидже (Е. С. Загорской), которой писал молодой Паустовский.

  "Сейчас туманная лунная ночь. Город словно преобразился. Весь голубеет. Я так глубоко и взволнованно рад - я ведь знаю, что скоро, очень скоро увижу тебя..."

  "Каждый день меня мучительно тянет писать тебе, каждый день я пишу, у меня уже накопилось несколько писем к тебе... Каждый день у меня мёртвый, потому, что я не вижу тебя..."

  "Я ищу одиночества, не нахожу места от тоски и временами плачу над строчками, как маленький ребёнок... Нервы мои дрожат, как струны".

  Это было уже что-то, от чего можно оттолкнуться. И построить свой вариант письма. Написать в подобной манере.

  Феликс промучился вечер и полночи. Подражать стилю Паустовского оказалось непросто. В конце концов, на следующий день, Феликс зачеркнул написанное и стал писать в более сжатой и простой манере, менее пышно. Получилось письмо мужчины, полное заботы и затаённой любви к женщине. Переписав набело, Феликс, сразу после занятия по уставам, отнёс письмо капитану Дмитренко.

  Тот читал его с каким-то осевшим лицом. Но в конце концов оно просветлело.

  - Ну что же, Степанский, неплохо, неплохо. Я забираю это, немного переделаю...

  Он подошёл и пожал Феликсу руку.

  - Моя личная благодарность.

  ***

  Во второй половине июля их отправили в леса на тушение горящих торфяников под городом Электросила.

  Палаточный лагерь расположился вдалеке от пожаров - у кромки зелёного леса. Издалека тянуло мягкой гарью.

  Поставили подстанцию - вечером привозили фильмы. Курсанты смотрели их просто сидя на степной траве. Приезжала самодеятельная группа от какого-то Дворца культуры Электросилы. В просторных балахонах с серебристыми звёздами длинноволосые музыканты скрашивали быт военных современными хитами.

  Впрочем, тушением пожара курсанты не занимались. Ежедневно они пробирались в уже погашенные очаги пожара. Между обгоревшими деревьями вился серо-сизый дым, щипавший глаза. С треском падали стволы. Под руководством лейтенанта Делецкого и сержантов необходимо было выкорчёвывать, распиливать обгорелые деревья. Потом пни, стволы и ветки отправлялись в кузова грузовиков. После такой адской работы курсанты возвращались покрытые пеплом и сажей, словно черти. Затем долго стирали свои гимнастёрки в местной речушке.

  После отбоя падали без задних ног и тут же засыпали. Но иногда в палатках шелестели разговоры о страшном призраке этих мест - "пепельном человеке".

  Дело в том, что пропал курсант Таиров. Вероятно, он просто бежал от непосильной службы и заплутал в местных лесах, но кое-кто из ребят верил, что его утащил этот страшный "пепельный человек".

  Вскоре прибывший замполит Дмитренко пытался развеять эти "мистические бредни", как он говорил. Никакой мистики не существует, нужно нанести удар по суевериям.