Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  - А мне и со сметаной нравятся, - сказал старший мальчик, накладывая в тарелку густой белой массы.



  Женщина вынесла мёд в банке - жёлтый, как янтарь.



  Домкрат сорвал пару ягод смородины, бросил в рот и поморщился от кислоты.



  Потом, пригнувшись побежал между деревьями к открытому, по случаю жары, окну.



  Оглянувшись, убедившись, что никто его не видит, он без труда забрался в окно дачи.



  Тихо, пахнет старыми вещами и немного сигаретами. На стуле аккуратно сложены брюки, на спинке висит лёгкая кожаная куртка. Внезапно Домкрат вздрогнул - в углу комнаты трепетал крыльями мотылёк.



  Пощупав брюки, Домкрат сунул руку в куртку.



  "Вот, где они. Живём!"



  На свет, звякнув, явилась связка ключей. Домкрат быстро выскользнул в сад, и, пригнувшись побежал к забору. Зашелестел колючими зарослями малины, осторожно пролез через пролом в заборе. Отряхнувшись и оглядевшись, быстро пошёл к старой липе, за которой стоял Шерман.



  - Ну что? Дохлый номер?



  - А это что? - сказал Домкрат и тряхнул ключами. - Говорил добуду, значит добуду.



  - Ты точно сам за руль?



  - Обижаешь! Я с детства мечтал об этой машине. Ты сядешь справа.



  - Ну, давай... Гонщик...



  Они, как ни в чём не бывало, пошли к воротам дачи, где застыла автомашина "Победа М -20Г".



  Проходя мимо автомобиля, Домкрат вдруг резко повернулся и быстро открыл дверцу.



  Умостившись на сиденье, с наслаждением вдыхая запахи салона, он аккуратно подобрал ключ.



  Рядом плюхнулся хмурый Шерман.



  - Давай!



  Взревел мотор. Машина, повернув от ворот дачи направо, распугав ковылявших от реки уток, поехала по каменке.



  Обернувшись, Шерман заметил выбежавшего хозяина, но тот вскоре превратился в точку и исчез.



  "Победа" выбралась на асфальтированную трассу и помчалась, разгоняясь до ста километров...



  ...Толя Веселовский был сыном военного. С матерью и отцом он долго жил в маленьком военном городке в Белоруссии. У пузатого подполковника, с которым его отец, майор Веселовский, ездил на охоту, была красавица "Победа". Иногда подполковник разрешал маленькому Толе посидеть за рулём, и тот изображал звуки мотора, крутил баранку руля... Позже у него появилось новое автомобильное увлечение. У начальника воинской части, в которой служил отец, была "Волга" с оленем на капоте. Но, в отличие от добродушного подполковника, начальник части, носивший звание полковника, другом папы не был и посидеть в "Волге" за рулём мальчику не удавалось. Шли годы. Толе, обретшему прозвище Домкрат и ставшему известным уличным хулиганом, удалось кое-как добрести до восьмого класса. Отец, в то время расставшись с матерью, решил отдать сына в ПТУ. В это время на дорогах страны появились новые, более совершенные автомашины, но Домкрат сохранил страсть именно к "Волгам" и старушкам "Победам". Ездить его учил Шерман, отец которого был автогонщиком. Он погиб на соревнованиях лет пять назад...



  Его мысли перебил Шерман:



  - Мне кажется за нами хвост. "Жигули" - "копейка" к нам приклеилась и не отстаёт.



  - Ты уверен? Я ж на дорогу смотрю, не узрел...Ни фига себе! И чего им надо?



  Сзади действительно их преследовали серебристые "Жигули".



  - Слышь, Домкрат, сейчас будет поворот. Там дорога в лес упирается. Тормознёшь...Я за руль сяду.



  Дальше им ехать было нельзя - на дороге был пост ГАИ. Можно было передвигаться только окольными путями.



  Шерман сел за руль. Он, неплохо знающий окрестности, смог уйти. Серебристые "Жигули" исчезли. "Победа", тяжело переваливаясь по ухабам, разбрызгивая грязную воду луж, минуя сельские домики, выехала на какую-то неизвестную трассу. и, спустя пять минут, мягко остановилась у придорожного кафе. Рядом был сельский магазин.



  Столики кафе под зонтиками протирала грудастая женщина в грязноватом фартуке. За столиком сидел единственный посетитель кафе - носатый мужчина в белом. Возле крайнего столика клевали крошки куры и ворковал петух.



  Домкрат сел за столик рядом, достал сигарету из мятой, ароматно пахнущей пачки. А Шерман нырнул в тёмное нутро магазина.



  Петух кружил вокруг курицы, опустив одно крыло.



  Мужчина в белом подошёл к Домкрату и попросил сигарету.



  - Тут одни папиросы в продаже, а мои закончились - объяснил мужчина. - А у вас я вижу "Ява".



  - Да возьмите две, - расщедрился Домкрат.



  Незнакомец отрицательно мотнул головой, небрежно задвинул сигарету в уголок рта, достал маленькую красивую зажигалку, щёлкнул голубоватым пламенем, затянулся, потом поднёс зажигалку к сигарете Домкрата.



  Домкрат с удовольствием выпустил клубы дыма.



  - Ишь, как он ритуальный танец исполняет, - сказал мужчина в белом, кивнув на петуха и усаживаясь за соседний столик.



  - Да, "петя" - настоящий мужик! Интересно, сколько он курочек может вот так отодрать? - отозвался Домкрат.



  - Потоптать, - мягко поправил мужчина, чуть поморщившись. - Да вроде около двух десятков.



  - Ого! - хихикнул Домкрат. - Половой гигант.



  - А территорию свою он как охраняет! - заметил мужчина в белом.



  - Да, дерётся славно. Своих баб чужим не отдаст. И откуда они взялись?



  - Кто? Петухи?



  - Да вообще, куры. Курица - не птица - баба не человек, - развязно сказал Домкрат.



  - Ну, зачем вы так резко.



  - Да они же не летают!



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное