Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  - Кур, несколько я помню, в древности одомашнили в Индии. Петуха - там же, за его пение. Никто не может лучше пробуждать на восходе солнца. А летать-то они умеют, но недалеко.



  - Да что это за птица... - скептично произнёс Домкрат.



  Тут появился Шерман, победно вышел неся пару бутербродов с котлетами и бутылку пива.



  - Там особо ни хрена нет, - сказал Шерман. - Вот, раздавим на двоих? Типа бутеры и пивко....



  - А это ничего, что мы как бы за рулём? - язвительно спросил Домкрат. - Ты что, охренел, Шерман?



  - Да пиво же! Разве ж это спиртное? Типа детский напиток.



  Он почесал чёрную кудрявую голову.



  Они откупорили пиво, и тут вдруг Домкрат ощутил, что сейчас, именно в этот момент, всё должно измениться. То ли ветерок какой-то холодный подул, то ли синее небо стало затягивать поволокой. То ли нутром, третьим глазом ощутил неумолимое прибытие серебристых "Жигулей" из которых, как в замедленном кино, появились двое и также медленно и неумолимо шагали к ним.



  Домкрат видел, как у Шермана отвисает челюсть, и пивные капли падают на столик.



  Всё тело Домкрата собралось готовое к рывку, но тут же пришлось расслабиться, потому, что незнакомец в белом уже успел присоединиться к тем парням из "Жигулей", и они стояли рядом с ихним столиком все вместе - неумолимой стеной.



  Носатый в белом пиджаке, придвинув стул, сел рядом.



  - Какого хрена... - только и сказал Домкрат, чувствуя себя словно тигр в западне.



  - Чего нужно, дядя? - нагло, пытаясь овладеть ситуацией, сказал Шерман. - Давай, канай отсюдова.



  Его чёрные глаза злобно и затравленно блестели.



  - О, как грубо, - сказал носатый в белом. - Чего не люблю и не терплю, так это сленга. Есть нормальная литературная речь. И те кто со мной только её используют.



  - Я не с тобой, - произнёс Шерман, бросая удивлённый взгляд на Домкрата, почему тот молчит.



  - А тебе деваться некуда, - спокойно сказал человек в белом.



  - Что вы хотите? - глухо спросил Домкрат, глядя на капли пива на столе.



  - Машину придётся вернуть, ребятки, - спокойно объявил человек в белом. - Вы её увели у человека хорошего. Достойного человека.



  - Да это наша ма..., - хотел воскликнуть Шерман.



  - Не надо, - перебил его носатый. - Это не ваша "Победа". И мы все это прекрасно знаем.



  Он посмотрел на Домкрата.



  - Мне вы кажетесь более разумным, чем ваш приятель, - мягко сказал носатый в белом.



  - Мы покататься хотели, - мрачно произнёс Домкрат.



  - Я понял. Покатались?



  Домкрат опустил голову.



  - Ну, вот и хорошо. "Волгу" тогда вы вернули. Когда во время выпускного катались... А за "Победу" не беспокойтесь. Мы её сами вернём хозяевам.



  Человек в белом кивнул одному мужчине, крупному, широколицему, в адидасовской майке.



  Тот протянул ладонь, и Домкрат положил в неё ключи.



  Когда "Победа", тяжело урча, исчезла за поворотом, человек в белом сказал.



  - Моя фамилия Коршун.



  - А моя Клоун, - сказал дерзко Шерман.



  - Заткнись, - вдруг заорал на него Домкрат, подняв тяжёлый кулачище.



  Коршун смотрит на обоих иронично.



  - Что вы хотите?



  - Вот это уже деловой разговор. Ваши способности я оценил. Искорки таланта есть. Очень неплохо, азартно... Правда водите машину ещё не уверенно. Надо будет подучиться.



  - А вы типа из автошколы? - спросил было Шерман, но тут же притих под взглядом Домкрата.



  - Хорошо, что вы предлагаете? - быстро спросил Домкрат, пристально посмотрев Коршуну в его серые глаза.



  - Если кратко - работаете со мной. Будете зарабатывать очень хорошие деньги. Скоро в них купаться будете. Только - никакой самодеятельности. Это ясно? По рукам?





  ***



  Коршун велел Домкрату по-тихому распустить его кодлу.



  - Ни тебе, ни мне эта компания не нужна. Толку от них нет никакого, лишние глаза и уши нам тоже ни к чему, - объяснял он.



  Домкрату пришлось постепенно избавляться от окружения разными способами, то толкуя о том, что переходит на последний курс учёбы в бурсе и нет времени, то, делая вид, что ходить с такими компашками ему давно уже надоело, то просто провоцируя с кем-то конфликт и прогоняя его.



  Может кто о чём и догадывался, но наверняка никто ничего не знал.



  С ним остался только Шерман. Без опытного хорошего помощника, к тому же неплохого водителя, нельзя было обойтись. Но Шерман часто был горяч и не воздержан. Пришлось ему сделать внушение.



  Первый свой автомобиль - оранжевый "Москвич 412" Домкрат и Коршун взяли у аптеки. Легко потому, что выскочивший на минутку рассеянный и беспечный инженер даже не запер машину, оставив в салоне ключи.



  Ещё одна белая "Лада" внезапно заглохла за городом прямо среди дороги. Поломку делал Шерман, он знал своё дело.



  Вышедшая из автомобиля девушка шикарной красоты в бордовом костюме и брюках клёш была беспомощной. Она открыла крышку капота... Бедняжка отчаянно глядела на далёкие белые городские высотки за полем. Мимо проносились равнодушные машины. И лишь двое длинноволосых парней в тёмных солнцезащитных очках, шедшие по обочине до ближайшей остановки автобуса, откликнулись на зов девушки и помогли ей. "Поломку" исправили. Затем надо было попробовать завести машину.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное