Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  - А давай! Давно думал об этом! Только может не в ракетчики..., - сказал Веселовский.



  - Ну, куда угодно, хоть в стройбат. Вернется другим!



  - Договорились!





  Глава 11. Ира Крижанич. Давняя история





  С помощью мамы и бабушки для Иры было изготовлено очень лёгкое, ниспадающее книзу свободное белое платье, которое было сжато на талии пояском. Именно в нём Ира выступила накануне старого Нового года городском Дворце культуры. Сам танец Ира увидела на дне рождения у Лены Шерстнёвой. Родители Лены, часто посещавшие ГДР и Югославию, привезли редкую новинку - видеомагнитофон и несколько кассет.



  Лена поставила кассету, и Ира просто влюбилась в "Танец колокольчиков". Позже она зарисовала его детали и записала музыку композитора Франка на аудиокассету. Помогла поставить танец Клавдия Семёновна Шорина, опытный балетмейстер, у которой Ира одно время училась.



  Танец имел успех. Спустя месяц он был повторен в фабричном клубе, а затем и - в музыкально- драматическом театре, на концерте, посвящённом восьмому марта....



  ...Переодевшись, Ира сидела у окна. Чувства её были смешаны.



  Потом вышла из грим-уборной, прихватив с собой цветы, которые кто-то положил на сцену.



  На пороге театра, вдохнув морозную свежесть, она почувствовала себя легче, и пошла в сиянии ночных огней. На душе у неё было тепло.





  ***



  Когда город начал плыть по весенней воде, Ира гуляла немного. Боялась промочить ноги и простудиться, что с ней случалось часто. Но в этот день после работы она увидела выходившего из универмага Феликса Степанского и обрадовалась - ведь не видела его, казалось, сто лет, и день дальше закрутился по своим законам.



  Девушка показала купленный в киоске "Союзпечати" номер "Новин кіноекрану". Там в красной водолазке, тесно охватывающей горло, с гитарой в руках застыл красавец Дин Рид. Ира обожала этого певца и киноактёра.



  - О, Дин Рид! - воскликнул Феликс. - У меня есть его пластинка.



  - А ты видел фильмы с его участием?



  - Да, "Певец", недавно по телевидению показывали. Там про Чили, в общем - судьба Виктора Хара...



  - А я пропустила! Жаль, - скорбно произнесла Ира.



  - Сложный и трагический фильм. Его пиночетовцы убивают во время переворота в Чили.



   - А я "Братья по крови" люблю, классный фильм! Вестерн! Его часто повторяют. А как он поёт в фильме "Улыбнись, ровесник!". Просто чудо!



  Феликс улыбался, кивая. Он тоже дважды смотрел фильм "Братья по крови" и вообще был рад встрече. От Иры всегда шла волна какой-то необъяснимой теплоты.



   - А у меня скоро будет новый его диск, - решила похвастаться Ира. - Он уже вышел на "Мелодии". Я заказала его Ленке Шерстнёвой, у неё есть знакомые в сфере пластинок. Должны привезти.



  - Класс! Я обязательно перепишу на кассету! - воскликнул Феликс.



  - Конечно, переписывай. Помнишь, как он пел: "O bella ciao, bella ciao, bella ciao, ciao, ciao!"



  Ира так весело напела, что Феликс не удержался и стал припевать, а потом сказал:



  - А из "Братьев по крови"! Классная вещь! "Люби брата своего!" Как там он кричит: " Love your brother, but hate your enemy!".



  И Феликс стал петь и изображать руками игру на гитаре.



  Ира рассмеялась. Дальше они стали делиться своими впечатлениями от приезда Дина Рида в Союз, как он пел на телевидении, как бывал на БАМе.



  Они вошли в парк, болтая, радуясь, что хмурое небо превратилось в голубое, что оседая, тает снег, текут журчащие ручьи-реки впадая в лужи, как в моря, а на лица и за шиворот, обжигая, падают капельки с веток деревьев, что ожили птицы, что воздух наполнен непередаваемым разнообразием запахов.



  Ира вспомнила об аресте Анжелы Девис и Дина Рида.



  - А наш класс писал письмо с призывом "Свободу Анджеле Дэвис!"



  - А вот я чего-то не помню, подписывал ли я подобное письмо, - сказал Феликс, наморщив лоб.



  - Ты просто забыл! Наверняка, подписывал! Подписывали все!



  - А вот Дина мне так хотелось освободить от ареста, - сказал Феликс. - Придумывал всякие способы... Даже смешно...



  - И я думала об этом! - воскликнула Ира. Её глаза загорелись, делая девушку ещё более очаровательной.



   - Думала - спрячусь в багажнике автомашины. Главное через границу переехать! А уж из Европы я до Америки доберусь. Так я считала тогда. Наивная! Думала попрошу начальника тюрьмы, чтобы он передал Дину книгу, а внутри будет маленький кинжальчик, и он, во время следственного эксперимента, сбежит...



  - Кинжал в книге? - вздрогнул Феликс. - Откуда у тебя такая идея?



  Он внимательно посмотрел на Иру.



  - Да был же фильм детский, видела по телевизору, - стала объяснять Ира. - Там, про пионеров - героев. Ну как они арестованному советскому разведчику или партизану, не помню, книжку передали какую-то старинную, молитвенник, что ли, а он из себя верующего изображал. Комендант разрешил, а книжка была с секретом. В ней - маленький кинжал. Не смотрел? Его везут в лес, чтобы он показал какой-то тайник, или может парашют там был зарыт, а он - раз - кинжалом одного охранника, раз - другого, забрал автомат и бежать! Так ему удалось спастись.



  - Хм, интересный сюжет, но немного невероятный, - заключил Феликс.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное