Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Ну, не вешайте нос, господин Морзен. Не всё же о всяких опасных приключениях только читать… Ну, я вон и в реале одно такое пережил, до сих пор, честно говоря, слегка не верится… Как-то справимся. Люди с чем только не справлялись.

Лоран тоже глянул в щель между досками – но его стена обращена была не к городу, а к полям. Где-то там, на горизонте, сказал Майкл, мир кончается. Натурально, кончается – там обрывается прописанная текстура поля. Неужели никто из местных не доходил дотуда? Хотя наверное, программа просто не позволяет им этого, в голову не приходит и всё такое. Или заставляет забыть о том, что видели. Интересно, а они в самом деле работают на этих полях или только думают, что работают, а продукты на складах появляются сами? Ведь продукты – это тоже программный код… Как и удовольствие от их потребления, да…

– Да, определённо, ваша виртуальная реальность отличается от нашей…

– Ты знаешь, почему ты – не можешь, – прошептала Софья. Её ладони обжигали грудь сквозь ткань рубашки. Вечерний сумрак комнаты, тёплый ветер из открытого окна обнимал их мягким невесомым плащом, забирался в её волосы, шептал вместе с ней. За окном поздняя весна переходит в раннее лето. За окном слышны мерные щелчки и посвисты каких-то насекомых, далёкие гортанные крики ночных птиц, на этих насекомых охотящихся, стук опадающих оболочек с бутонов цветков какого-то местного дерева – пряный аромат смолы и пыльцы понемногу проникает в комнату…

– Это решаем не ты и не я, машина, – ответил он так же еле слышно, – если она меня отторгнет – нам просто придётся искать план Б.

– Если отторгнет… Если не случится… чего-то куда более страшного… Речь может быть уже о жизни, Джани, куда это шаг – никто не знает.

Тени на стенах – различимые, пожалуй, только его глазу, в темноте, разбавленной совсем слабым, неверным светом – согласно горестно кивали, непонятно, его или её словам.

– Верно, никто. София, я хочу верить. Я не могу отказаться от лекоф-тамма, потому что это наш шанс, а без него у нас… мало, что есть. И у них там… каждый час, каждая минута, возможно – на счету. Даже 50% – лучше, чем совсем ничего, верно? Ты можешь назвать меня… самонадеянным, но я верю, что половины меня достаточно будет, чтобы быть сильнее. Половины моей веры и моего желания быть там… Потому что вся моя вера, всё моё желание могло бы перевернуть вселенную, с соответствующим приложением. И я буду знать, что ты, совсем рядом, слышишь меня, держишь меня, твоя мудрость, твоя сила… ведь это так?

– Ты это знаешь, Джани. Лучше меня знаешь. Потому что ты сейчас видишь мои глаза, а не я сама. Я буду с тобой, даже если шанс ничтожен. Но как бы я хотела, чтобы был другой путь…

– Нет другого пути. Ты и я его не видим. Есть такие моменты – их ведь обычно не так много – когда можно рискнуть жизнью, здоровьем, рассудком, личностью, всем… Прости. Ты заслуживала того, кто рискнул бы этим – ради тебя только…

Софья крепко, судорожно сжала его в объятьях, он чувствовал её ногти, впивающиеся в его плечи, её растрёпанные кудри, мягко касающиеся его лица, её тело – сдержанный огонь под тканью платья, словно бутон на том самом дереве – скорлупки которого готовы опасть к ногам…

– Каждая женщина мечтает любить героя. Не каждая знает, как это больно… И я заслужила. И мне не дерзко, не совестно говорить, не спрашивая – чем, это просто дар, оно моё, солнце, солнце в ладонях, оно моё – счастье столь огромное, что не может не быть больно… Будь я проклята в тот момент, когда сказала, что дороги наших родителей продолжаются теперь среди звёзд для нас, и как я счастлива этому! Тогда-то я просто думала – вот, как же теперь, как мы теперь – разные миры, разные ранги… Это никогда, конечно, не было препятствием к любви. К любви – да, но не к жизни вместе.

– В этом, София, совершенно точно нужно не меня спрашивать, как быть. Но я знаю, если я смог победить себя, победить свой страх, приняв это чувство – я смогу победить лекоф-тамма, и каждого, кто встанет на пути. Ради него – пойду, ради тебя – вернусь… – его ладонь скользнула по её щеке, – не плачь… Не плачь, самая красивая из женщин…

– Когда смотрят на солнце – бывают слёзы… Разве преступно желать солнца? Для меня, я человеческая женщина, а ты – отражённое солнце Экалты… – её пальцы скользнули между пуговиц рубашки, и первая из них выскользнула из петельки, – у нас есть эта ночь… Безумно длинная, безумно короткая ранкезская ночь…

– София… Ты уверена… – его голос сорвался. Ни одно касание за всю жизнь не ощущалось так ясно, так жарко… Зрение бракири, вследствие ночного образа жизни, более остро, они различают и в темноте цвета, детали и оттенки. Зрение Эркены было несовершенно, но и в темноте он не только помнил, но и видел, что в глазах Софьи – зелень, колдовская зелень…