Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

Вадим застонал, раздвигая ноги навстречу ладони Илмо.

– Ты же образованный человек… Понимаешь, что фетиш не возникает на пустом месте… У меня, если угодно, тоже фетиш… Инопланетянин… тот самый, с волосами на голове… Тебе не кажется, что наши фетиши вращаются вокруг одного… центра масс? И выражение… несколько схоже… И ты, и я думали, что будем только размышлять об этом, просто радуясь тому, что это существует, и иногда смотреть… Что-то большее-то… это – ну, как бы слишком хорошо не стало… Ну, надо же было обладать какой-то схожей сексуальной девиацией, чтобы не переспать прямо тогда, в тот вечер…

Другая ладонь Илмо слегка сжала затылок Вадима. В этом жесте больше сексуального приглашения, чем в любой обнажёнке и красноречивых позах, подумал Вадим. Хотя куда обнажённее, да и куда красноречивее, чем у них сейчас… Пальцы Илмо погрузились в открытый контейнер с жидким мылом.

– Ничего более подходящего здесь мы, боюсь, не найдём…

Почувствовав, как тугой бутон вонзается в его тело, Вадим громко, мучительно-восторженно застонал, неумело, жадно подаваясь навстречу, Илмо зашарил по кранам, прибавляя напор – как кстати, на определённом напоре старые трубы принимаются натужно, на разные лады гудеть, подходящая звуковая завеса. Здесь никто не знает корианского, центаврианского или дилгарского – на каком может кричать в процессе Вадим, но тут та грань, когда слов, как таковых… и нет…

Вадим обхватил тонкими ногами бёдра Илмо, вцепляясь ногтями в его спину, приподнятый его сильными руками, он был сейчас с ним висок к виску, и жадно обводил языком основания, из которых росли кожистые отростки. Не самые чувствительные места, но ему просто безумно хотелось это сделать. Он чувствовал, как трёхчастный бутон внутри у него раскрывается, выпуская тонкие подвижные волокна, впивающиеся в горячие, жадно сокращающиеся стенки, как по всей длине его стебля открываются невидимые прежде, закрытые неотличимыми чешуйками кожи поры, и новые серебристо-зеленоватые змейки устремляются навстречу его нервным окончаниям.

Сексуальное взаимодействие у корианцев основано, в отличие от множества рас, не на трении, не на движении одного органа внутри другого. Введённый в тело орган может не двигаться вовсе. Источник удовольствия – импульсы, испускаемые высвобождающимися из них нервными волокнами. Илмо не был уверен, что Вадиму подобное не будет… неприятно, чтобы не сказать больно, ведь электрические импульсы, даже слабые, не представляют для человеческого тела ничего приятного. Вадиму тоже было, чего опасаться – нервные окончания его тела совершенно не подготовлены к подобному обмену сигналами, значит, едва ли Илмо получит полноценное удовольствие. Но его собственное удовольствие, разрастаясь, разливаясь внутри, было огромно, и Илмо, кажется, чувствовал это, оно захватывало и его тело, возвращаясь эхом по связывающим их тонким нитям. Вадим забился в объятьях корианца и обмяк, затихая. Илмо бережно ссадил его с себя, помогая устроиться в сомнительно уютном бетонном гнезде, там они сидели некоторое время, обнявшись, любуясь, как стекают рыжеватые струи в забранное толстой решёткой отверстие.

– Илмо… Пока я ещё достаточно не в себе, чтобы не думать, что я говорю… не останавливать себя… Мы ведь это сделаем ещё хотя бы раз?

Илмо обнял его, губами убирая с его лба снова налипшие волосы.

– Пока я тоже… примерно в таком же состоянии… скажу, что – полагаю, да. Полагаю, нам обоим это… достаточно сильно нужно, а… справляться самим… надоело, что ли… Ну, то есть… я-то хотя бы иногда… справлялся не сам. Мы с тобой, наверное, оба – то ли многовато сомневаемся и копаемся в себе, то ли просто привыкли к вечной неудовлетворённости и сделали её рабочим фоном.

– Ладно, у меня можно сказать, что были… ну, не комплексы, может, но сомнения, из-за моей нестандартной физиологии, которая не каждому ещё подойдёт… А у тебя что?

– Насчёт нестандартной физиологии… не отговорка, у тебя вон… светлый пример дяди, которому ничто не мешало и не мешает. А я… ну, я всё-таки не совсем пропащий, у меня была Энар… И Альето, если уж честно…

– Альето? – Вадим едва ли не подпрыгнул, – это… тот твой приятель с параллели, или я это путаю?

– Ну да. Не важно, это было один раз выпимши в стройотряде… А, нет, два, если считать поход… Ну, когда у нас оказалась дырявая палатка… В общем, мы не только портвейном грелись. Но тогда это было без… В общем…

– Совместное самоудовлетворение, то есть.

– У людей попроще это взаимодрочкой называется. Не важно, в общем. Потом Альето нашёл себе Лаанса, а я Энар… Так, ладно… Давай… надо идти, пока они не решили, что мы здесь утонули, раз не утонули в болоте.

Вадим, опираясь о борта ванны, медленно поднялся, шипя.

– А может, и хорошо, что так вышло… По крайней мере, ни у кого не будет вопросов, чего это я еле ползу и постанываю.

– Ты бы всё же Дайенн показался.

– Нет уж.

– Там она тебя осматривать всё равно не будет.