Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Сейчас, конечно, не лучший сезон для ботанических любований. Зато цветёт вот она, – Дэвид указал в траву перед собой, – кажется, я не так много видел того, с чем можно это сравнить… Такие маленькие и в то же время такие сложные соцветья. Только на Атле можно встретить нечто подобное.

– Я как раз про Атлу тут думал. Не уволят ли нас за длительное шатание неизвестно где…

– Врёшь, не про Атлу ты думал, – Дэвид выпрямился, разворачиваясь к нему, – и не для любования на болотные цветочки мы – и не только мы – стараемся по возможности совершать дальние прогулки.

Центаврианин перекатился с пятки на носок.

– Ну, это ж естественно. Сидеть в этой землянке, которая чудом как ещё не развалилась, мимикрируя под окружающую среду, безвылазно не выдержала бы ни одна психика. Этак мы и возненавидеть друг друга можем. Нет, я бы не сказал, что я сколько-нибудь близок к тому, тем более что команда у нас в этом смысле удачная, никто никому, в общем-то, не доставляет неудобств…

– Диус. Ты же можешь просто поверить мне, что от землянки мы достаточно далеко, и ни наших, ни не-наших нежелаемых свидетелей не наблюдается в достаточно приличном радиусе… И сделать то, для чего мы на самом деле пришли сюда? Ну, понимаю, не сознательно, больше на инстинкте… Здесь, конечно, нет антуража спальни на Ранкезе, но мы ведь и без простыней и подушек спокойно обходились… Тем более, тебе для этого расстегнуть пару пуговиц, это мне посложнее…

Диус смотрел в горящие озорством и вожделением глаза, пуговицы расстёгивать и не требовалось – это делали мягкие ласкающие движения рук Дэвида и нетерпеливые движения органов им навстречу.

– Никогда не перестану удивляться, что ты меня всё так же сильно хочешь, – рассмеялся он, очерчивая острой стрелочкой верхнего органа ворот рубашки Дэвида, – какая непростая меня ждёт жизнь, когда я стану старым, некрасивым и немощным…

– А кто разглагольствовал, что для мужчины-центаврианина нормально сохранять половую активность до самой смерти?

– Дэвид, хороший мой, ну так же все про себя говорят… Кроме ранни, наверное, они вообще про половую активность рассуждают редко…

В общем-то, чего действительно хотелось – чтобы поблизости оказалось хотя бы одно, чёрт возьми, нормальное дерево, с нормальным крепким и прямым стволом, к которому можно б было прижать это развратное чудовище, и… И принять его помощь в том, чтоб не думать, в самом деле, о чём думать действительно смысла нет, перекрыть это нехорошее смятение последних дней, порой совершенно заслоняющее от него жизнь, эмоциями куда более сильными, яркими и приятными…

– Вот именно так и называется то, что внутренне гложет тебя, – шёпот Дэвида скользнул по шее, разбегаясь дрожью возбуждения по всему телу, – «всё по-прежнему»… И ты думаешь сейчас, не кроется ли под каждым нашим порывом отчаянное стремление показать, не то что другим, а самим себе, что всё по-прежнему… Ты так и не разучился до конца сам себе отравлять существование… Диус, мы эти самые двадцать три года назад сказали, что ничто не встанет между нами. Нет, мне в какой-то мере даже приятно, если угодно, и правда свидетельство, что мы не стареем… Помнишь, как говорил старик Арвини: «Это свойство молодости – удивляться и гордиться, вот, мол, мы уже пять лет вместе, пять лет, вы подумайте! Пять лет, тьфу… Пятьдесят – вот это я понимаю. Но когда вы пятьдесят лет вместе, то и время оцениваете по-другому». Ладно, сколько примерно времени мне потратить на то, чтоб уговорить тебя выкинуть эту ерунду из головы, чтобы я наконец мог получить желаемое? Стоит иметь в виду, что его у нас не завались, пока никого в радиусе где-то полкилометра от нас, но наше долгое отсутствие может кого-нибудь обеспокоить, отправятся на наши поиски, их можно понять… Ты же вряд ли обрадуешься, если нас прервут на самом интересном месте? Нет, правда, мне кажется, что действия были бы предпочтительнее слов…

«…И он слышит мои мысли… Приходится об этом помнить…»

«Слышу, – острая стрелочка скользила по губам Дэвида, и голос зазвучал у Диуса в голове, – и поскольку ничего уж с этим не поделаешь, придётся помнить – я предпочитаю уничтожать сомнения привычным и годами оправдывавшим себя способом, но можем, действительно, и поговорить об этом… Да, можем и так, если уж никак не получается словами. От тебя зависит, будет ли действительно всё… по-прежнему».

– От меня?

– Да, от тебя. Потому что у меня, я говорил – ничего не изменилось. Ну да, я не прав, изменилось. И я не вправе говорить тебе, что не виноват в этом, потому что виноват… Но становиться между нами это не должно. Я говорю – не должно.

– Дэвид… – пальцы Диуса погрузились в шелковистые чёрные волосы, поглаживая основание гребня, – дело не в том, что ты можешь слышать мои мысли, и не в том, что я не могу – твои… Точнее, нет, в этом, но не совсем так. Знаешь, нет ничего странного в том, что первое время, действительно, чувствуешь… оторопь и тревогу, в связи с такими переменами. Но оторопь проходит, потому что… В конце концов, мне нечего от тебя скрывать. Но вот тебе от меня? Да, я именно о том, что…