Ключи к полуночи

"Какого чёрта он делает?" - мысленно поинтересовался Алекс.

- Теперь, я уверен, вы видите эту дверь, - сказал Инамури.

- Да, - сказала Джоанна.

- Коснитесь её.

Она подняла одну руку и потрогала пустой воздух.

- Какая она? - спросил Инамури.

- Холодная и шероховатая, - сказала она.

- Постучите по ней костяшками пальцев.

Она беззвучно постучала по ничему.

- Что вы слышите?

- Приглушённый, звенящий звук. Это очень толстая дверь.

- Да, - сказал Инамури, - и она заперта.

Лёжа в полуразложенном кресле и одновременно существуя в другом времени и месте, Джоанна исследовала несуществующую дверь.

- Да, - сказала она, - дверь заперта.

- Но вам надо открыть её, - сказал Инамури.

- Зачем?

- Потому что за ней находятся двадцать лет вашей жизни. Первые двадцать лет. Вот почему вы не можете ничего вспомнить из них. Они находятся за этой дверью. Их заперли от вас.

- О, я поняла.

- К счастью, я нашёл ключ, который может отпереть эту дверь, - сказал Инамури. - Вот он здесь.

Алекс усмехнулся. Ему понравился творческий подход доктора к этой проблеме.

- Это большой железный ключ, - сказал Инамури. - Большой железный ключ, надетый на железное кольцо. Я потрясу им. Вот так. Слышите, как гремит?

- Да, слышу, - произнесла она.

Инамури делал все настолько умело, что Алекс уже был на грани того, чтобы тоже услышать.

- Я кладу этот ключ в вашу руку, - говорил он Джоанне, а сам даже не пошевелился в своём кресле. - Вот. Теперь он у вас.

- Я держу его, - сказала Джоанна, зажимая в руке воображаемый ключ.

- Теперь вставьте ключ в дверь и поверните его. Вот так. Молодец. Отлично. Вы отперли дверь.

- И что теперь будет? - спросила Джоанна. Она была заметно встревожена.

- Толкните дверь, откройте её, - сказал доктор.

- Она такая тяжёлая.

- Да. Но она всё равно открывается. Слышите, как скрипят петли? Она была долго, долго закрыта. Но она открывается, открывается... открывается полностью. Так. Вы сделали это. Теперь переступите через порог.

- Ладно.

- Вы переступили?

- Да.

- Что вы видите?

- Нет звёзд.

- Что вы хотите этим сказать?

Она молчала.

- Сделайте ещё шаг, - сказал Инамури.

- Как скажете.

- И ещё. Всего пять шагов.

- Три... четыре... пять.

- Теперь остановитесь и осмотритесь вокруг.

- Я смотрю.

- Где вы?

- Я не знаю.

- Что вы видите?

- Полночь.

- Уточните.

- Только полночь.

- Объясните, пожалуйста.

Джоанна глубоко вздохнула.

- Ну, я... вижу полночь. Самую совершенную, непроглядную темноту, какую только можно вообразить. Густую. Почти жидкую. Струящееся полночное небо обтекает со всех сторон землю, все крепко запечатывая, оно тает как шоколад. Чернильно-чёрная темнота. Звёзд нет совсем. Безупречная темнота. Ни пятнышка света. А также нет звука. Ни ветра. Ни запахов. Чернота - единственное, что есть, и так продолжается снова и снова и до бесконечности.

- Нет, - сказал Инамури, - это не правда. Двадцать лет вашей жизни начнут раскрываться перед вами. Вот уже началось. Разве вы не видите? Разве вы не видите, как мир вокруг вас возвращается к жизни?

- Ничего.

- Посмотрите внимательнее. Может быть, сначала и нелегко заметить, что происходит, но это происходит. Я дал вам ключ от вашего прошлого.

- Вы дали мне только ключ от полуночи, - произнесла Джоанна, в её голосе прозвучало отчаяние.

- Ключ от прошлого, - настаивал доктор.

- От полуночи, - произнесла она несчастно. - Ключ от темноты и безнадёжности. Я не знаю, кто я. Я не знаю, где я. Я одна. Совсем одна. Мне не нравится здесь.

Глава 41

К тому времени, когда они уходили из приёмной Оми Инамури, Киото завладела ночь. Север припас много ветра, которым щедро расплачивался со случайными прохожими. Холодный зимний воздух проникал сквозь одежду, и кожу, и плоть, доходя до костей. Уличные лампы давали тусклый свет и творили причудливые тени на мокрой мостовой, на грязной слякоти сточных канав и на сваленном в кучи вчерашнем снеге.

Ничего не говоря и не трогаясь с места, Алекс и Джоанна сидели несколько минут в её машине, дрожа от холода и выпуская клубы пара при каждом выдохе. Мотор работал. Ледяной пар вырывался клубами из выхлопной трубы, бросался вперёд и, относимый боковым ветром, корчился, как будто он был живым, а затем его подхватывал другой порыв ветра. Алекс и Джоанна ждали, когда обогреватель смягчит болезненно острый, холодный воздух внутри салона автомобиля. И они думали.

Доктор Инамури ничего больше не мог сделать для Джоанны. Он извлёк на поверхность каждый кусочек памяти, затрагивающей человека с механической рукой, но он был не в состоянии помочь ей вспомнить что-нибудь новое, за что Алекс мог бы зацепиться. В ней просто ничего больше не было. Мельчайшие подробности ужасов, происходивших в странной больничной комнате, были искусно завуалированы и разбросаны как пепел давно догоревшего пожара. А две трети её жизни, что она провела как Лиза Шелгрин, были совершенно и тщательно уничтожены. Окончательные ответы придут не изнутри, как надеялся Алекс, а извне. Оттуда, где плелась роковая паутина, где ожидала их самая большая опасность.