Ключи Марии

– Мне иногда снилось, что рядом лежит и плачет голодный младенец, мой младенец. И тогда грудь наполняется молоком, становится тяжелой, болит… Я сцеживала и отдавала. А потом младенец перестал сниться. Но я уже привыкла туда ходить… Меня туда словно сами ноги приводят… Там очень красивая палата, всё в белом. Меня переодевают в халат, я ложусь на красивую широкую кровать. Она очень широкая, эта кровать. Совсем не такая, как в обычных больницах. Они обкладывают меня голодными младенцами. Младенцы очень голодные. Они всегда голодные. Они начинают плакать и что-то внутри меня вздрагивает, я ощущаю, как сердце становится горячее и как грудь наполняется молоком. Это как во сне или на самом деле во сне. Но когда я просыпаюсь, молока в груди уже нет. И ощущения тяжести тоже. Только усталость и легкость… Раньше дядя Игорь оставлял меня до обеда поспать, отдохнуть… А потом перестал.

– Дядя Игорь? – Перебил ее Бисмарк. – А фамилия у этого дяди Игоря какая?

Рина пожала плечами.

– Я не запоминаю фамилии. Я его очень давно знаю. Он был другом моих родителей…

Он мне раньше про них рассказывал. Однажды показал фотографию, на которой мне пять лет и я стою, одетая Снегурочкой, под новогодней елкой.

– Как интересно! – Прошептал Олег. – И давно ты к нему ходишь?

Рина задумалась.

– Наверное, лет пять.

– А до этого где ты с ним встречалась? Дома, когда он приходил в гости к родителям?

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет, когда-то он меня окликнул на улице… По имени. Так, как я сама себя называю. Сказал, что я сильно изменилась, но он меня все равно узнал… И позвал на кофе…

– А потом позвал домой?

– Нет, туда меня привезли, когда мне стало плохо… Я в детстве много болела. Иногда падала в обморок на улице. Однажды я потеряла сознание на улице и когда падала, меня подхватили и привезли туда, к нему. Его жена врач. Была врачом. Она уже умерла. Теперь он там один с домохозяйкой и медсестрой.

– Хватит! – Остановил ее внезапное откровение Бисмарк. – Сделаем паузу… Мой мозг так много информации не переварит!

Он смотрел ей в глаза и видел в них удивление, искреннее удивление, словно она, рассказывая сокровенную историю своей жизни, приносила ему жертву, а он вдруг начал противиться принять ее.

– Короткую паузу! – Повторил он виновато. – Хочется подумать. Меня что-то беспокоит, но я не пойму – что?

– Меня беспокоит многое, – полушепотом произнесла Рина. – Очень многое… Я устала.

– Ты устала так жить? – осторожно уточнил Олег.

Девушка кивнула.

Глава 58

Сянок, июнь 1941. Гипнотические способности Ареты спасают Олеся от больших неприятностей

– Вы пережили стресс… Это может произойти с каждым, – попробовал ее утешить Олесь.

– Нет-нет, не с каждым. Это произошло именно со мной. И это я их убила. Как? Каким образом? Этого я понять не могу. Как не смогла понять и того, что произошло в Кракове, когда на нас напали. Я и тогда была не собой. Я была кем-то, кто приходил мне во снах. Ведь настоящая я – другая… Я могу быть беспомощной и слабой, нерешительной и пугливой… Мне хочется верить, что именно такая я настоящая.

Ее размышления пугали Олеся и одновременно завораживали. Арета в этот момент действительно выглядела беспомощной и, похоже, нуждалась, чтобы кто-то ее прижал к себе, погладил по голове, утешил ласковым словом. Но у Олеся не было ощущения, что таким «кем-то» может стать он. Невидимая стена все еще разделяла их.

Многое из рассказанного Аретой совпадало с его собственными ощущениями, в его голове, бывало, тоже мелькали кадры удивительного фильма, он видел себя в ситуациях, которые на самом деле никогда не переживал. И тоже не мог остановить или замедлить особенно удививший кадр сна, не мог присмотреться к нему повнимательнее. В нем усиливалось убеждение, что их с Аретой судьбы чем-то связаны, их что-то роднит, какие-то тайные нити. Не случайно же они родились в один день.

Арета хотела что-то сказать, но в вагон вошел патруль дорожной полиции – bahnschutz. Их было двое – старший с тоненькими усиками над губой и младший с суетливым, беспокойным взглядом. Они медленно двигались вдоль открытых купе и педантично всматривались в лица пассажиров. Иногда останавливались и проверяли документы. Когда дошли до купейного отсека Олеся и Ареты, в их глазах блеснул энтузиазм. Оба уставились на Арету, попросили предъявить документы.

– Вы путешествуете вместе? – старший полицейский обернулся к Олесю.

– Да, – ответил тот.

– Откуда?

– Из Кракова.

– Что за имя – Арета? – вмешался младший. – Еврейское?

– Нет, греческое, – сказал Олесь.

– Пани гречиха? – засмеялся младший.

Старший похлопал удостоверениями по ладони и сказал:

– Пани действительно похожа на еврейку.

– Это моя жена, – сказал Олесь. – Она украинка. Нечего придумывать глупости!

– Это не глупости. Жиды не имеют права садиться в вагоны с поляками. Вы этого не знали?

Олесь поднялся на ноги.