Ключи от Москвы. Как чай помог получить дворянство, из-за чего поссорились Капулетти и Монтекки старой Москвы, где искать особняк, скрывающий подводное царство

Дом построил в 1822 году архитектор Афанасий Григорьев. Он родился крепостным, но благодаря таланту получил вольную и превратился в одного из самых блестящих мастеров эпохи ампира. Творческая карьера Григорьева длилась около шестидесяти лет. В 1817 году к архитектору обратился поручик Василий Лопухин, представитель старинного дворянского рода. Он владел участком на углу Пречистенки и переулка, который в честь него назвали Лопухинским. Дом Лопухина сгорел в пожаре 1812 года, и он заказал Григорьеву возвести новый, но сам не дожил до конца строительства. Усадьба досталась старшему сыну Аврааму Лопухину, отставному капитану лейб-гвардии Преображенского полка, коллежскому советнику, поэту и переводчику. Он знал несколько иностранных языков и печатался в популярных журналах своего времени.

Как раз когда отделали особняк, Авраам женился на семнадцатилетней Василисе Федоровне – она была моложе мужа на тридцать один год. Давайте представим, что мы попали к супругам в гости, прогуляемся по парадным комнатам и окунемся в атмосферу послепожарной Москвы. Заходим в овальный вестибюль, пристроенный со двора. Его окружают экседры – полукруглые ниши с полукуполами. Потолок усыпан росписями в технике гризайль – так называют вид живописи, когда разными оттенками одного цвета создают эффект скульптурного рельефа. Кажется, будто мы видим кессоны с розетками – углубления с цветочным орнаментом.

Вестибюль – своеобразный ключ к загадкам планировки. Он открывает парадную анфиладу: гостиные перетекают одна в другую, образуя заваленную на левый бок букву «Г». Вестибюль также провожает в жилые комнаты в задней половине дома, их отделяет потайной коридор, сверху размещаются антресоли – верхний полуэтаж. Мы направляемся в соседнюю камерную прихожую: по потолку ползет меандр – узор в форме квадратной спирали, по углам в трех венках плывут вазы, а по краям выпускают когти сфинксы – фантастические существа с женским лицом, орлиными крыльями, львиными лапами и хвостом дракона.

Прихожую сменяет угловой зал – его окна выходят на улицу и во двор. На расписном плафоне величественные грифоны охраняют пышные вазы с фруктами и цветами, гирлянды окольцовывают лиры с трубами, бубнами и колокольчиками. Мы переходим в парадный кабинет. Сверкающие белоснежные колонны из искусственного мрамора поддерживают декоративную арку с архитравом – горизонтальной балкой. Свод покрывают изящные росписи: стрелы пронизывают венки, в вазах рассыпаются колосья, а шлемы вплетаются в растительные орнаменты. Из-за колонн выглядывает боковая дверь – она кажется такой же высокой, как анфиладные, но если присмотреться, можно заметить ее глухую верхнюю часть, замаскированную под створки. Дело в том, что эта дверь ведет в коридор, где потолки ниже, чем в парадных комнатах – ведь сверху нависают антресоли.

За парадным кабинетом тянется большая гостиная. По плафону, будто по голубому небу, летают разноцветные бабочки, вместо облаков парят букеты цветов: рядом с розами склоняют бутоны желтые тюльпаны, распускаются маки и хризантемы, ютятся васильки и незабудки. Этот парадный зал показывает, что архитекторы не соотносили фасад с планировкой дома и не обозначали границы комнат портиком. Так, его колонны обрамляют только три окна большой гостиной из четырех и объединяют их с окнами кабинета. Анфиладу завершает парадная спальня: на своде изгибают шеи лебеди, извиваются змеи и всматривается в даль филин. Расписные ручки ваз похожи на цапель – птицы склоняют клювы, цепляясь за гирлянды цветов, раскинутых на зеленом фоне.

Здесь мы снова встречаем колонны – только не ионические, как в кабинете, а коринфские. Их легко отличить по капителям – верхушкам. В парадной спальне они напоминают корзины, увитые большими резными листьями аканта, а в кабинете их украшают волюты – завитки. Вероятно, между колоннами в этой комнате – по моде того времени – стояла ширма из красного дерева, отделяя кровать. Любопытно, что другие владельцы особняка не меняли интерьеры на свой вкус. Василиса пережила мужа на пятьдесят семь лет и умерла в 1892 году. Детей у Лопухиных не было, дом достался их племянникам Ивану и Павлу Ворониным, а те продали его в 1894 году Екатерине Станицкой, жене надворного советника. Она пригласила архитектора Сергея Соловьева, тот переделал усадебные постройки во дворе и Лопухинском переулке, устроив во флигеле квартиры.