Ключи от Москвы. Как чай помог получить дворянство, из-за чего поссорились Капулетти и Монтекки старой Москвы, где искать особняк, скрывающий подводное царство

Давайте вернемся на Пречистенку и рассмотрим фасад дома. Владимир Иков называл его типично «николаевским» – строгим, суровым, подтянутым, как солдаты. Восемь колонн опираются на выступ первого этажа, между ними выглядывают барельефы, а незаметные пилястры отделяют центральную часть. Под треугольным фронтоном пустует фриз – горизонтальная полоса. Раньше там вырисовывались на черном фоне крупные буквы: «Частная гимназия». Историк Юрий Шамурин писал в «Очерках классической Москвы» в 1914 году, что этот огромный дом не приносил никаких новых впечатлений. Что же вызвало такой критический отзыв?

Искусствовед Сергей Попадюк подробно объяснял архитектурные «неопределенности» особняка Охотниковых. Он отмечал робкую игру плоскими ризалитами, или выступами, обращал внимание на неуместные пустоты по сторонам портика в ярусе антресолей. Там обрывается ряд окон, его сменяет гладкий фасад, выше ползут отверстия – они освещают чердак. Треугольный фронтон будто раздавливает капители – верхушки колонн. Попадюк указывал, что архитектор неправильно использовал новый, чисто ампирный прием, когда каннелюры – вертикальные желобки – не полностью покрывали колонны. Мастер сделал углубления в нижней части, а должен был поступить наоборот, чтобы создать эффект, словно на колонны надели каменный футляр, закрыли полосы и оставили их только наверху.

На боковых крыльях дома плывут кованые балконы, под ними прорезались проезды во двор – их заложил другой хозяин. В 1879 году Василий, сын Павла Охотникова, продал усадьбу. Ее приобрел Владимир Пегов, владелец трех заводов в Ярославле: водочного, пивомедоваренного и солодовенного. Через два года, перед тем как сдать особняк гимназии, он затеял перестройку – превратил проезды в жилые помещения и переделал черную лестницу. Пегов собирался сломать висячие переходы, которые вели из дома в дворовые флигели, но разрушил только один – второй сохранился до наших дней. Многие источники утверждают, что в 1915 году дом на Пречистенке купила предпринимательница Вера Фирсанова и пригласила архитектора Александра Таманяна. Однако в адресных и справочных книгах «Вся Москва», что издавались по годам, усадьба вплоть до революции числилась за Пеговыми.

Александр Таманян перестраивал особняк уже после того, как стены дома покинула гимназия. Архитектор планировал вернуть проезды, но так и не воссоздал их. Он разобрал печи, проложил водяное отопление, обновил вестибюль и бывший общий зал – тот самый, где скучал наказанный Владимир Иков. Талантливый реставратор и стилизатор, Таманян оформил интерьеры в духе модного неоклассицизма. Отделка будто притворялась ровесницей усадьбы, гармонично дополняя ее ампирный облик – несмотря на разницу в возрасте почти в сто лет. Мы можем увидеть это своими глазами – в парадном двусветном зале устраивают открытые концерты. Их проводит музыкальная школа имени В. И. Мурадели – да, и сегодня в особняке учатся дети!

С 50-х годов XX века дом делят две школы – художественная и музыкальная. Вероятно, с того времени и добавилась вторая наружная дверь. Ее пробили на месте тройного окна справа от портика – симметрично той, что уже была. Теперь у каждой школы свой вход. Давайте потянем за ручку левую дверь, пройдем в вестибюль и поднимемся по чугунной ажурной лестнице – искусствоведы считают, что она появилась в конце XIX века. Как много раз переделывали усадьбу! Цилиндрический свод со световым фонарем расписали по проекту Александра Таманяна. Тогда же четырехколонный портик вестибюля украсили античными фигурами.