Ключи от понедельника

— Я думал о нём, — скривился Себастьян. — Даже если он и создал ещё один ключ, с ним не попасть в наше время. Забыл? Могущество ключа распространяется только на годы жизни его хозяина. Если только… — мой собеседник задумался, обхватив голову руками. — Если только он не нашёл преемника.

— Ты имеешь в виду человека, способного создать портал?

— Да, именно портал. Не эти пресловутые ключи, а дыру во времени! Ключи для Великого магистра не что иное, как символ. Этакий скипетр, держава и корона в одном флаконе.

— Это как? — опешил я.

— Очень просто. Ни тебе, ни мне ключи не нужны. Для того, чтобы перемещаться во времени, достаточно понять, куда ты хочешь попасть. А дальше открывай любую дверь и вперёд.

— Тогда зачем мы храним их столько лет? — удивился я. — К чему все эти тайны?

— Есть в них одна пакостная особенность, — сказал Себастьян. — В ней и заключены все наши проблемы. Ключи дают возможность магистру провести через портал обычного человека.

— Или перетащить целую армию в любую точку времени, — продолжил я задумчиво.

— Молодец! Схватываешь на лету! — улыбнулся магистр. — Поэтому хранили, храним, и будем хранить вечно. Таково наше предназначение. Кстати, ты нашёл себе Имя?

— Да, — ответил я, вспомнив историю с призраками. — Мамору.

Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

— Почему Мамору? Рассказывай.

— В общем, когда я лежал, как бревно, без чувств на этом полу, мне привиделась какая-то чушь…

Я рассказал во всех подробностях, что произошло со мной во время отключки. Себастьян внимательно выслушал мою историю и сказал:

— Всё это очень странно и неожиданно для меня. Понимаешь? Сознание магистра имеет свойство улавливать вещи, порой не поддающиеся объяснению. Обычно это происходит во сне или, как в твоём случае… В общем, когда оно свободно от внешних воздействий. Что значит твоё видение и видение ли это вообще, я сказать не могу. Одно знаю точно — именно таким способом тебе выбрано Имя!

— Что это значит?

— То и значит! Имя Великий магистр выбирает не сам. Оно «приходит» к нему при различных обстоятельствах. И обстоятельства эти порой не самые приятные. Думаешь, я сам решил стать Себастьяном?

— Да, — я поёжился от предвкушения неприятных ощущений, связанных с этим разговором.

— А вот и нет. Имя пришло, когда я был под наркозом. Лет двадцать назад мне делали операцию: вырезали аппендицит. Когда подействовало обезболивающее, я провалился в какой-то подвал. Темнота окружала со всех сторон. Ощущение одиночества не покидало ни на минуту. Как щенок, тыкался в стены, шарил по углам, но какая-то неведомая сила постоянно толкала меня вперёд, не давая вконец заблудиться.

Сколько продолжалось моё путешествие, не знаю. Тогда для меня пролетали годы. Годы мрака, безысходности и стойкого ощущения вечности моего положения. Я шёл, не думая о том, что происходит, зачем и куда я иду. Только маниакальное желание двигаться увлекало меня. Постепенно темнота начала отступать. Полный мрак сменился серостью раннего утра. Возник свет, который уже не радовал. За годы, проведённые в подземелье, он стал чем-то лишённым смысла и даже враждебным моей сущности.

Сначала меня окутало облако густого молочного цвета. Постепенно оно бледнело, становясь прозрачным и невесомым. Сквозь пелену стали проступать очертания домов, проявляясь, как на фотографии, всё отчётливее. Скоро я начал различать улицы, прорезающие их русла рек, закованных в каменные мешки, мосты, изогнутые, как верблюжьи спины. Незнакомый город окружал со всех сторон. Он захватывал, брал в кольцо мостовых и каналов. Он смотрел на меня проёмами окон, тянул ко мне ветви деревьев. Это поражало своей естественностью. Как человек, всю жизнь мечтавший, вдруг получает желаемое, так город, как живой организм, обнимал меня с всей страстью.

Себастьян замолчал и уставился в пол. Видимо он ещё раз переживал эти минуты, про которые так трепетно рассказывал. Я не хотел ему мешать предаваться воспоминаниям, но любопытство брало верх.

— И что дальше? — с нетерпением спросил я.

— Дальше? — он прервал раздумья. — Дальше — больше. Я понял, что в городе никого нет. Ни людей, ни животных, даже птицы не летали в небе. И тишина! Этакий город-призрак, лишённый благ цивилизации. Но он не был призраком, он был одинок. Знаешь, когда о тебе забывают, перестают любить и восхищаться, возникает такое чувство.