Ключи судьбы

– Передай княгине поклон. – Горяна лишь повернула к ней голову на подушке, но больше не шевельнулась и не улыбнулась. – Бог ее наградит за доброту, да мне она не поможет…

Малуша подождала, не скажет ли Горяна еще что, но та молчала. Даже глаза закрыла. Стоило бы уйти, но когда будет другой случай тайком от всех расспросить ту, что наверняка что-то знает?

– Княгиня… Горяна Олеговна! – робко окликнула Малуша. – Позволь мне поговорить с тобою. Ведь мы одного корня… Я же внучка отца твоего, моя матушка – тебе сестра.

– Что тебе? – Горяна открыла глаза. – Жалуешься? Тебя разве у Ольги обижают?

– Нет. – Малуша замотала головой. – Никто не обижает, слава Христу, грех было б жаловаться. Все ко мне добры, а княгиня – больше всех. Но вот что… я не ведаю… а ты уж верно знаешь…

– Что? – Горяна слегка нахмурилась, ожидая неприятных для себя вопросов.

– За кем моя мать замужем жила? – решившись, выпалила Малуша. – До Алдана… когда я и Добрыня родились.

– За Володиславом деревским. – Горяна так удивилась вопросу, что даже немного приподнялась на подушке. – Ты и брат твой в том браке родились, в Искоростене. А как Ольга Искоростень сожгла, вас с Предславой сюда привезли. Она в то же лето за Алдана вышла, и года вдовой не пробыла. Стыд забы… – Горяна сжала губы, не желая позорить сестру в глазах ее же дочери. – Неужто ты не знала?

– Мне не рассказывал никто. Володислав деревский? – Малуша жадно вглядывалась в ее лицо, торопясь узнать побольше. – А кто он был?

– Кто? Да князь земли Деревской, кто же еще? Их двое сидели: Маломир и братанич его Володислав. Но Маломира на тризне по Ингвару погубили, со всей деревской старейшиной заодно, а Володислав в Искоростене засел. Ольга с войском осаждала его, город стрелами зажгли, тогда только древляне ворота отворили.

– И что же… он? – одолевая ужас, еле вымолвила Малуша, будто несчастье случилось лишь вчера. – Его убили, да?

От волнения у нее сжималось горло, сердце катилось в бездну.

– Да… нет… – Горяна нахмурилась, пытаясь вспомнить поточнее. – Я не знаю. Живым его уж верно никто потом не видал. В тот же год Ольга древлян отдала моему отцу, стало быть, из их князей никого в живых не осталось.

Она вгляделась в помертвевшее лицо своей юной сестричады:

– А тебе зачем? Что вдруг вздумала расспрашивать?

– Ну… я… – Малуша втянула воздух в грудь, пытаясь одолеть страшное открытие и не заплакать. – Я уже взрослая… дева… Мне плахту в прошлый год… Приведется идти замуж… а как идти, когда я рода отцова не ведаю?

– Ольга сама рассудит, как с тобой быть, – нахмурилась Горяна. – Тебя не спросит. Меня они не спросили, обошлись со мной, будто с робой купленной, ни Бога, ни отца моего не постыдились! Что уж о тебе говорить, сироте! Но вот что я тебе скажу! – Она приподнялась на локте, с трудом оторвав отяжелевшую от лежания голову от подушки. – Лучше б тебе вовсе замуж не ходить! Зла твоя судьба, и упование тебе одно – милость Господа нашего Иисуса Христа! Зол к тебе мир, и нет тебе защиты и опоры на земле! В тебе кровь Олегова, кровь Киевичей, кровь старых князей дулебских – ты этим, Ингоревым, как кость поперек горла! Моли Христа, чтобы не извели тебя совсем! Ты и впрямь уже не дитя, понимать должна. На земле тебе не благо, а погибель. Ищи блага истинного, того, что не обманет, не предаст. Возьми за пример себе первомученицу Феклу из Иконии: земной брак и все блага богатства она отвергла и предала себя в руки одного только небесного жениха – Иисуса Христа. Он во всех бедах и казнях ее хранил, огонь угасил, зверей диких укротил, дал ей силу недуги исцелять силой Господней благодати. Выбрала она чистую жизнь девственную и никаких угроз не убоялась, и за это Господь избрал ее, сделал жен славой, страдальцев наставницей. И ты стремись вслед за ней, и тебя спасет Господь.

Задохнувшись от столь долгой речи, Горяна вновь легла, уткнулась лбом в подушку, переводя дыхание. Блажена подошла и встала рядом, с недовольством косясь на Малушу.

Пора было уходить. Потрясенная Малуша молча поклонилась, не зная, что сказать. Но Горяна снова подняла голову.

– Если заговорит с тобой княгиня о замужестве, скажи ей: не хочу мужа земного, хочу жениха небесного. Меня не послушали, и вот что вышло. Стыд и бесчестье для всего рода Олегова. Может, тебя хоть послушают. Бог с тобой. Ступай.

– Помоги тебе Господь… – прошептала Малуша, едва удерживая слезы.

Она чувствовала себя так, будто ранее была слепа, а теперь прозрела. До того она была дитя, а теперь век ее коснулась железными пальцами взрослая жизнь со всеми ее раздорами и бедами. В полутьме избы она видела перед собой блеск хищных клинков и жгучее пламя; все это металось перед лицом, грозя уничтожить. Хотелось поскорее уйти. Еще раз поклонившись, Малуша пошла прочь.

Снаружи Вальга с тремя своими отроками сидел на крылечке и подшучивал над гридями. Завидев Малушу, встал, продолжая с улыбкой глядеть во двор.

– Гремята! – с небрежной насмешкой крикнул он кому-то. – Порты подтяни!

– Кто твоя родня и где ты сражался? – ответили ему расхожим в дружине присловьем. – Пошли уже? А то давай к нам.