Клювы

Летом восемьдесят шестого папа Радека ходил с другими соседями искать пропавшего пятиклассника. Нашли его в августе, притрушенного листвой, голенького, со сломанным позвоночником. Поползли, обрастая сенсационными подробностями, слухи. Дескать, школьника изнасиловали (и это в социалистическом государстве, а не в содомитской Америке!), а на теле милиционеры обнаружили следы зубов.

«Кусака», — понял Радек.

И однажды, возвращаясь из школы домой, он едва ли не врезался в сумасшедшего — тот выплыл из-за поворота, и руки больше не были сцеплены за спиной. Они легли на плечи Радека Адамова, эти красноватые руки.

— Ты халосий мальсик? — спросил Кусака и будто усомнился. Будто насторожился. — Ты не осень халосий, да?

Моча потекла по бедру Радека. Он смотрел на крупные продолговатые резцы за толстыми шевелящимися губами, и разум затуманился, мир подернулся рябью… Радек упал без чувств.

Кусака позвал школьного сторожа на помощь: «Мальсику плехо».

Он погиб весной, Кусака, повел в лес подростка, показать подснежники, отец бросился вдогонку, ударил, переборщил: осколок височной кости проткнул глупый кусачий мозг. Тогда же арестовали настоящего убийцу — скромного советского инженера.

«Ты халесий мальсик?» — иногда (нечасто) вспоминал Адамов. Раза три ему снился Кусака. В кошмарах он ел Адамова, обгладывал его ноги.

Это он звонил мертвой женщине, их попутчице.

Он улыбался Адамову толстыми губами.

Он говорил с американским акцентом.

— Здравствуйте, капитан.

Адамов замычал невразумительно. Обернулся идиот Томаш.

— Рад, что вы живы и здоровы, — сказал мужчина, похожий на Кусаку. Да, просто похожий — сердце Адамова оттаивало от сковавшего ужаса. Он перевел дыхание. Кусака не носил очков, не разговаривал как долбаный интеллигент (Адамов презирал интеллигентов).

— Ты кто, черт тебя дери?!

— Называйте меня Отто. Отто Леффлер.

— Как ты нашел нас?

— Обычная проницательность.

— Откуда меня знаешь?

— Вы большой человек, капитан. Это моя обязанность — знать больших людей.

Комплимент польстил бы, если б не ироничная ухмылка на лице Леффлера.

Из-за недосыпания Адамов туго соображал. Нитка-мысль никак не всовывалась в угольное ушко.

— Что тебе надо?

— У нас с вами проблемы, капитан.

— У нас?

— Конечно. Мутант и его друзья попортили вам жизнь, не так ли?

«Но ведь это ты, — хмыкнул Адамов, — прислал к нам мутанта».

— Ублюдки сбежали, — вслух произнес он.

Адамов не включил камеру, но почему-то казалось, что Леффлер прекрасно его видит.

— Их необходимо найти и обуздать. Особенно мутанта.

— Здоровяка?

— Нет, мальчишку.

— Так я и думал, — сказал Томаш. Он не смотрел в телефон, но слышал голос очкарика.

«Было бы чем думать!» — разозлился Адамов.

Ему не нравились звонок и звонивший. Было что-то неправильное, крайне скверное в происходящем.

— И зачем нам делать это? — спросил он с напускной ленцой.

— Потому что вы хотите спать. Съешьте кусочек его мозга, выпейте рюмку его крови и уснете, а утром проснетесь, полные энергии.

В животе внезапно заурчало. Адамов проглотил слюну. Он думал о салате из телячьих мозгов — петрушка, каперсы, обязательно лук-шалот.

— Я выслал вам карту с пометкой. Они сейчас там. Но поспешите. Мутант силен, и его сила растет с каждым часом. У вас два дня, чтобы остановить его. Пока он сам не ведает, чем обладает.

— И как же мы убьем твоего сильного мутанта? У нас нет даже перочинного ножа.

— О, это не проблема. Видите дом в поле? Серый забор.

Адамов уставился на серую ограду у трассы.

— Я-то вижу, — пробормотал он, — а откуда ты…

Леффлер перебил:

— Заряженный «Глок семнадцать» ждет вас в спальне на втором этаже. И будьте осторожны.

Связь прервалась. Аккумулятор разрядился.

— Капитан… — начал Томаш. Его фотогеничную физиономию обезобразили гнойники.

— Тормози! — коротко велел Адамов.

Дверь стоящего на отшибе особняка была заперта, но дылда Томаш расколотил кирпичом окно. Запрыгнул внутрь, втащил ругающегося Адамова. Во дворе они нашли мангал и вооружились шампурами. Теперь стальные шипы целились в блуждающие по гостиной тени. Мрак смастерил бесформенные осиные ульи по углам, застелил черным колышущимся муслином полы.

— Мне здесь не нравится, — сказал Томаш. — Будто склеп.

— Ерунда. Идем.

По навощенному паркету они прошагали к лестнице. На стене висели фотографии: пожилая супружеская пара в окружении детей и внуков. Адамов сплюнул под ноги.

Тени, как дым, окуривали второй этаж.

Используя шампур вместо шпаги, Адамов толкнул первую дверь.

Спальня.

Старик с фотографий лежал под одеялом, на боку — вероятно, он читал, когда ему пальнули между лопаток. На ковре валялся томик немецкоязычного борзописца Кафки. Убийца бросил пистолет рядышком. Черный австрийский «Глок» покоился на перине. Как и говорил всезнающий Леффлер.

Болезненно заныл живот. Адамов стиснул ягодицы, боясь, что кишечник непроизвольно опорожнится.

Он поднял пистолет, взял на мушку седой затылок мертвеца:

— Паф!

— Капитан…