Клювы

— Ах ты, чертов идиот! Мама или папа, говоришь? Это очень просто. Я выбираю папу. — Он перестал смеяться и посмотрел на Германа испепеляющим взглядом. — Мой отец умер, когда мне было три года, козел.

На следующий день Дима позвонил домой. Голос мамы звучал подавленно.

— Ты что, плакала? — напрягся Дима. — Что произошло?

— Да так. Умер один близкий мне человек.

Сердце Димы бешено колотилось. Катя, лежащая на постели рядом, погладила его по руке, но он отдернулся и выбежал в коридор.

— Кто?

— Ты не знал его, — печально ответила мать.

…На факультете философии не числился ни один студент с именем Герман. Зато такой студент сидел на лавочке возле университета. Грязные волосы, прыщи, ветхая футболка с надписью The Cure.

Дима без слов заехал ему в живот. Герман переломился пополам и закашлял.

— Кто ты такой? — Дима наклонился к Герману так близко, что видел серную пробку в его ухе.

— Важно, кто ты, — ответил Герман, тяжело дыша. Страха в его голосе не было. И это не на шутку испугало Диму.

— Я хочу, чтобы эта встреча стала для нас последней. Если я еще раз тебя увижу…

— Не увидишь. — Герман расправил плечи и убрал с глаз грязную прядь. — Ты сделаешь последний выбор, и игра закончится. Я уйду.

Кулак Бахтина врезался философу в скулу, отбросив его на спинку лавочки. Слюна брызнула изо рта, несколько прыщей лопнуло. По бугристой коже потек розовый гной. Герман смиренно улыбнулся.

— Умрут оба, — напомнил он.

Замахнувшийся было Бахтин опустил руку. В памяти всплыли слова матери, когда она призналась ему во всем: «Люди говорят, он болел. И я вроде бы помню, что он действительно болел, а вроде бы и не помню. Как будто память затолкали в мой мозг насильно».

Герман улыбался.

— Кто? — хрипло спросил Дима.

— Ты. Или твоя Катя.

Дима сжал кулаки. Ногти впились в ладони.

— Нет, нет, — повторял он, — не Катя.

— Прости… — участливо вздохнул Герман.

— Другой выбор… — прошептал Дима.

— Что?

— Ты сказал, выбор есть всегда. Я хочу выбрать другой выбор.

Герман хмыкнул, почесал кончик носа.

— Естественно, — кивнул он. — Эта возможность указана в Книге Альтернатив. Пункт три. Удаление кандидата. — Бахтин возликовал. Так ликуют люди, обманувшие смерть. — Какой из кандидатов не будет участвовать в выборе?

— Катя.

— Уверен? Насколько я знаю, вы встречались шесть месяцев. Не так много, чтобы применять третий пункт.

— Ты сам сказал: неважно почему. Я делаю выбор.

— Конечно, конечно, — улыбнулся Герман. — Катя выходит из игры.

Бахтин подозрительно прищурился:

— Что теперь, хитрый ублюдок? Заменишь ее моей мамой, да?