Клоп

Спичка сразу погасла, но фитиль успел подпалиться и через несколько секунд разгорелся. Язычок пламени отчаянно колыхался, словно обдуваемый ветром. Ребята отступили от лампы. Элберт воспользовался их примером. Тьма старалась жадно поглотить огонек, но внутри лампы уже что-то происходило. Как если бы джин пробивался на поверхность, та дрожала, стуча по полу. А когда она замигала светом, из нее полетели маленькие ракеты. Начался искрящийся фейерверк. В следующий момент должна была образоваться воронка. Затягивая фейерверк и уменьшаясь, ей оставалось превратиться в светящуюся точку, медленно продефилировать по воздуху и окончательно раствориться в темноте. Но как только образовалась воронка, произошла странная и ужасная вещь. Элберт как на коньках заскользил по полу, притягиваясь к фейерверку. Его тело искажалось, верхняя часть устремилась к центру воронки. Лицо приобрело страшную гримасу, а шея изогнулась дугой. Перепуганным друзьям хватать Элберта было бессмысленно, и они набросились на лампу. Чтобы разогнать воронку, они отчаянно отбивали ладонями огни фейерверка. Лил с такой силой пнула лампу, что та полетела далеко по коридору и где-то там забренчала, стеклянная часть разлетелась вдребезги.

Борьба с огнем продолжалась, пока ребят не поглотила тьма. Они надеялись, что развеяли воронку, и попробовали позвать Элберта.

– Я здесь, – раздался слабый голос.

– Где? С тобой все в порядке?

– Кажется.

– Нужно выйти и посмотреть на тебя, – сказала Лил.

– Надеюсь, твоя голова не похожа на баклажан, – сказала Джозиз.

– Я тоже, – отозвался Элберт.

Когда на свету ребята убедились, что Элберт выглядит как обычно, Лилил спросила его об ощущениях.

– Будто пришлось вниз головой с башни прыгнуть.

– Такое раньше бывало? – спросил Пиус.

– Нет. Я даже не понял, что произошло.

– Тебя начало затягивать в воронку.

– Выходит, ты был вроде источника света, – сказала Джозиз.

– Почему тогда он не светится в темноте? – удивилась Лил.

Похлопывая себя по опаленной одежде, они встретили в холле Крочика. Рэни и Клайвель уже попросили кого-то из служащих поискать Пиуса. Обычно Крочик сообщал друзьям, когда собирался прийти. Но сейчас спешил чем-то поделиться и за столиком в ресторане рассказал о небольшом расследовании. Он попробовал выяснить, кому может быть не страшен колдовской мир, как указывала одна из строчек в стихах.

– Я обошел некоторые места в порту. Оказывается, в колдовском мире есть существа, обладающие сильным иммунитетом к влиянию на них магии. Один старый кеп сказал, что они не рождаются с ним, а впитывают его с молоком матери. Если это забавно, как вам другое утверждение, что матерей у них нет?

– Как это? – удивилась Лил. – У всех должны быть родители, ведь даже если эти существа грибы…

– Почему грибы?

– Грибы, интересующиеся золотом? – напомнила Джозиз.

– Грибок в старых стенах – обычное дело, – заметил Пиус.

Элберт кивнул в знак согласия. Крочик смотрел на них с натянутой улыбкой.

– Вы закончили? Я говорю о гномах.

– Гномах? – Ребята придвинулись ближе.

– Ты говоришь, гномам не страшен колдовской мир? – уточнил Пиус.

– Именно.

– Мы знаем только Бамбура, – сказала Лил.

Ребята посмотрели по сторонам.

– Мне это не нравится, – сказала Джозиз, – знать, что по отелю разгуливает кто-то, от кого отель не может тебя защитить.

Пиус с Элбертом согласились.

– Вы ведь вообще не считаете, что отель вас защищает, – заметила Лил.

Звон посуды на кухне послышался почти одновременно с погасшим светом. Холл погрузился во тьму, но в ресторан сквозь окна пробивалось дневное солнце, и замешательства не произошло. Зато разговоры стихли. Через несколько секунд свет включился.

Лирудж неожиданно принесла мешочек конфет. Ребята схватили его и вышли из ресторана, не закончив с едой. Они решили переместиться в почти всегда пустующий общий зал, где Элберт чувствовал себя комфортней.

– Между прочим, это не урна, госпожа Прелтит, – вежливо заметил один из братьев за стойкой регистрации, когда по дороге Джозиз выкидывала обертку от леденца в вазу рядом с входом. Джозиз растерянно уставилась на вазу.

– Тогда что? – спросила она.

– Это ваза, она для украшения.

– Больше похоже, что для мусора, вон в ней даже бумажки валяются.

Все ребята сошлись на том, что ваза не представляет художественной ценности, хотя спора не возникло, один из близнецов лишь пожал плечами, а другой пожаловался на то, что ему надоело выбивать мусор из этого предмета.

Спрятавшись в дальнем углу общего зала, друзья стали обсуждать стихотворение. Если речь шла о Бамбуре, в чем могло заключаться испытание?

– Сложно представить, что гном замешан в темных делах, – произнесла Лил.

Пиус собирался сказать, что они немного знают о гномах, но его слова прервал погасший свет. В общем зале с завешенными окнами это сразу всех ослепило. Лил успела добраться до штор; вернувшись, она сообщила, что на окнах какая-то пелена.

– Может, выйдем на улицу, – предложил Крочик.

– Не волнуйся так, – сказала Джозиз. – Элберт, не мог бы ты отойти в сторону?

– Что ты задумала? – спросил Крочик.