Клуб для джентльменов

Я тоже всё поняла.

Сама Пэрис, разгоряченная схваткой, поняла это на полсекунды позже нас, когда боль прошла весь путь от паха к голове. Именно в этот момент закончилась мелодия, и диджей сделал обычную паузу перед аплодисментами. Страшный крик Пэрис угодил как раз в кратчайшую паузу между концом песни и аплодисментами — которые на этот раз вообще не прозвучали.

Первый крик Пэрис, когда боль от вырванного из клитора кольца достигла ее сознания, был высокий и пронзительный — как в фильме «ужасов». И как в фильме «ужасов», он разорвал момент тишины. Второй крик был больше похож на протяжный вой зверя, на лапе которого сомкнулся капкан. Пэрис зажала руками низ паха — как футболисты перед пенальти. Теперь кровь лилась по ее пальцам, много крови. Я никогда не думала, что человек способен бледнеть так быстро и так сильно. Пэрис стояла белая как мел — словно она уже потеряла половину своей крови. Она была как свежеизгнанная из рая Ева, у которой первая в истории человечества менструация. Еще неопытная Ева, считающая, что это дьявол хочет выпустить из нее всю кровь.

О, как же она выла…

Мой маклер давно вскочил на ноги и смотрел на Пэрис круглыми от ужаса глазами. Диджей, сообразительный малый, врубил музыку. Бруно был уже возле жирняги и молотил его кулаками — по голове, по плечам, куда попало. Тот пытался отбиваться, но на подмогу мчался еще один охранник. Пэрис, ни на кого не обращая внимания, хромала к выходу.

Я развернулась и пошла прочь из задней комнаты. Мимо меня пробежали Терри и Карл. У выхода столпились любопытствующие посетители. Я растолкала их локтями и вышла в зал. Там меня чуть не сбила с ног Сэнди. Она на секунду забежала в заднюю комнату, однако Терри рявкнул: «Вызови «скорую», дура!» — и «мамочка» помчалась звонить из его кабинета. Кто-то предложил свой сотовый.

Переполох коснулся в основном столиков возле задней комнаты. Тут все были на ногах и тянули головы, стараясь понять, что произошло и кого зарезали.

Но дальше в зале вечер продолжался почти как ни в чем не бывало.

Там я буквально набежала на стоящего в проходе журналиста.

Среди этого бедлама он был удивительно спокоен и сосредоточен. К его жуткому нынешнему виду я уже немного привыкла. Он осторожно взял меня за запястья, заглянул в глаза и сказал решительным тоном: «Итак, Хайди…»

Глава двадцать четвертая

— Здравствуйте. Это автоответчик Грэхема Стивенсона. Меня или нет, или я говорю по другому телефону. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение после гудка, и я обязательно перезвоню.

Я кошусь на часы. Восемь утра. Конечно, глупо ожидать, что Грэхем уже на рабочем месте. Однако он редактор воскресного приложения, а весь этот безумный мирок вечеринок со звездами, выпапараццивания пикантных фото и сплетен о знаменитостях, а также экстренных репортажей о том, что сегодня модно есть, пить и носить, — этот мирок не знает отдыха и передышки. Только успевай за ним поспевать! Стало быть, у меня есть серьезные шансы застать Грэхема на рабочем месте ни свет ни заря.

Я снова кошусь на часы. На них как было восемь утра, так и осталось. Думаю, Грэхем появится в редакции не позже чем через час.

И как я буду коротать эти шестьдесят минут?

Разумеется, за безмолвным созерцанием самого прекрасного в мире существа, которое спит на кровати снятого мной отельного номера…

Она меня чуть с ног не сбила.

— Итак, Хайди… — сказал я, пристально глядя на нее.

На бедняжке лица не было — она только что выбежала из задней комнаты, где произошло что-то непонятное. Невзирая на бледность, Хайди сияла великолепием — в синем вечернем платье в обтяжку. А ее рыцарь — в вонючем истрепанном костюмчике и с разбитой рожей…

Судя по тому, что в заднюю комнату бросился весь кулакастый персонал клуба, там разбушевался пьяный посетитель. Мне было плевать, что за причина переполоха, зато произошел он мне на руку. Всем не до меня, и никто не помешает моему общению с Хайди. В голове я быстро сочинял эпохальную речь типа мартин-лютер-кинговской «У меня есть мечта». Несколькими короткими ласковыми фразами надо убедить Хайди, что я ее друг и у меня есть мечта — давай вместе смоемся… Это будет первым шагом ее раскрутки на рассказ о том, как она прыгала в постели с Питером Бенстидом.

Однако до коротких ласковых фраз дело не дошло. Хайди мягко, но непреклонно высвободилась и решительно зашагала прочь — к раздевалке.

Я быстро проверил, где охранники. По-прежнему заняты скандалом.

— Хайди, погодите, нам надо поговорить!

Она не замедлила шаг. Я побежал за ней, легко коснулся ее локтя.

Она отдернула руку.

— Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

Она быстро лавировала межу столиками, посетителями, танцовщицами и официантками. Я бежал за ней как на веревочке. Дверь раздевалки ближе и ближе.

— А как же ваша история! — сказал я ей в спину.

Хайди остановилась и поглядела мне прямо в глаза.

— Вы имеете в виду вашу статью обо мне? Мне говорили, что она отменена. Но я в эти сказки не верю. На самом деле вы лично ничего не отменяли. Так?

— Ну, — отозвался я, искренне удивленный. — Ничего я не отменял. О чем вы говорите?