КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2020

— Я слышу! — немного раздражённо отозвался товарищ. Вонзив в грунт очередной ходовой отросток, он подождал, когда вылезшие из него корешки хорошенько ухватятся за почву и проворчал:

— Нечего кричать. На твоём месте, вместо того чтобы тратить сок на болтовню, лучше закрепился бы покрепче на том пласте, да пустил бы в мою сторону пару усов…

— Пинг, кажется моё время закончилось, — перебил его Суилинк. — Я не пойду дальше.

— Досадно, — промолвил Пинг, выпустив горьковатый аромат разочарования. — Раз такое дело, поторопись. До твоей Родовой Поляны отсюда неблизко. Послушай, а может тебе понадобится помощь?

Суилинк отрицательно качнул зрительными стеблями.

— Спасибо, Пинг, не нужно. Я дойду сам.

— Ты уверен, что справишься? Скоро начнётся увядание…

— Я дойду, — упрямо повторил Суилинк. — Прощай, Пинг!

— Прощай, Суилинк!

Благодарный за участие, Суилинк выбросил в сторону друга богатейший «букет» запахов, щедро одарив того самыми изысканными ароматами признательности, и начал спускаться. Это оказалось не проще, чем забраться сюда. Поначалу Суилинк шёл вниз тем же способом, как и до этого вверх — заглубляя в грунт отростки и пуская корни, но потом сообразил, что для этого можно использовать оставленные после подъёма собственные следы — широкую полоску отверстий в склоне. Теперь дело пошло куда быстрее. Шагая словно по ступеням. Суилинк заспешил вниз, однако слишком увлёкся скоростью спуска, и, почти у самого подножия склона, всё же не удержался на нём и сорвался.

Падение с небольшой высоты не причинило его крепко сбитому, приземистому, похожему по форме и расцветке на булыжник, телу никакого вреда. Тем более здесь уже вовсю росли мхи и трава, смягчившие удар. Прокатившись по их плотному зелёному ковру, он угодил прямиком в тянущиеся вдоль склона заросли рядовика.

Потревоженный кустарник заворчал и начал медленно сворачивать листья в устрашающей длины шипы. Не дожидаясь, когда он закончит эту трансформацию и пустит своё оружие в ход, Суилинк выбрался из кустов, отошёл подальше, чтобы до него не могли дотянуться их длинные ветви-плети, и поглядел вверх.

Пинг по-прежнему сидел на склоне, но с того момента, как они расстались, он успел подняться немного повыше. До пласта ему оставалось всего ничего — метр или полтора.

Суилинк хотел было крикнуть ему что-то ободряющее, но передумал; с такого расстояния тот едва уловил бы и альфакторный сигнал, и акустический. Мысленно пожелав другу удачи, он двинулся вдоль недружелюбно настроенного кустарника, раздумывая, разумно ли поступил, отказавшись от помощи Пинга.

Путь и впрямь предстоял неблизкий. Пинг был прав: его Родовая Поляна находилась дальше, чем любая другая. До этого он никогда не заходил так далеко от неё, и теперь приходилось расплачиваться за соблазн полакомиться богатой минералами почвой. Если б предчувствие конца пришло чуть раньше, он был бы сейчас в более выгодном положении, но кто же может сказать заранее, когда наступит его час? А теперь… Теперь нужно было пересечь Сухую Балку, церкатовое поле. Каменный Холм… То, что не близко, это ещё ничего. Этот путь ещё был и опасен. Любой, кто оправлялся в такую даль, должен быть готов к любым неожиданностям, и это притом, что у него в любую минуту может начаться увядание. И даже если он благополучно достигнет Поляны, у него может совершенно не остаться сил к тому времени. А ему ещё необходимо выкопать яму, причём достаточно глубокую, чтобы погрести себя в ней… В противном случае, от его стараний не будет никакого проку.

Заросли ворчливого кустарника, наконец, закончились. Суилинк немедленно повернул к солнцу и зашагал напрямик к далёкой Родовой Поляне, не забывая при этом внимательно поглядывать по сторонам, попутно разбираясь в хитросплетении тончайших запахов, наплывающих со всех сторон.

В Сухой Балке росли миглянки, и те встретили Суи-линка ароматом дружелюбия и радости встрече. Суилинк ответил тем же, добавив к нему немного грустной горечи. Уловив её, миглянки обеспокоенно всколыхнулись, вопросительно поворачивая к гостю свои пятнистые лепестки.

«Видимся в последний раз, — выдал из себя Суилинк. — Ухожу, ухожу…».

«Жаль, жаль, жаль…» — пели ему вслед добрые цветы.

Окутанный испускаемым ими ароматом. Суилинк выбрался наверх, очутившись перед церкатами. В отличие от обитателей Сухой Балки, здесь его ждал совсем иной приём.

Едва завидев пришельца, церкатовое поле недовольно вздохнуло, пустив ему навстречу, для пущего эффекта, ограждающие запахи:

— Уф-ф, непоседа. Это наша территория.

Суилинк не собирался вступать в пререкания с церкатами. Как и рядовиков, он собирался обойти это поле стороной, но едва подумав об этом, вдруг почувствовал себя очень необычно. Ощущение было такое, словно он наткнулся на чей-то шип или острую грань камня, и из него начинает выходить сок. Вытянув, насколько возможно, зрительные стебли, Суилинк внимательно осмотрел себя, однако не увидел ни единого пореза и потёка.

«Увядание, — догадался Суилинк. — Вот они и наступили, мои последние минуты».