Клуб Мэри Шелли

Чтобы вывести Лакс из себя, я также поставила Фелисити дежурить у дверей и окон. Ей было поручено стучать в окна и поворачивать дверные ручки, имитируя чужое присутствие, чтобы заставить Лакс думать, что она не одна.

Все это время Фредди полагалось находиться наверху, где от него требовалось лишь определить самые скрипучие доски пола и ходить по ним тяжелой, медленной поступью.

Если к тому времени Лакс еще не ударится в панику, Фредди станет шуметь громче. Он начнет бегать, топать и хлопнет задней дверью, уходя. Но это был наш запасной план. Если в прошлом Лакс испугалась от одного лишь жужжания мух, то я была почти уверена, что смогу заставить ее как минимум закричать при звуке резко захлопнувшейся двери.

Затем Тайер, Фелисити и Фредди должны были встретиться на летней веранде на крыше кофейни «Маффин», находившейся в трех кварталах отсюда.

Оставались только мы с Брэмом.

Мы устроились на детской площадке, расположенной через дорогу, это было оптимальное место для наблюдения за домом, а для меня – за тем, как Брэм наблюдает за тем, как его девушка пугается.

То, что я делала, и то, что заставляла Брэма делать, было извращением и ошибкой, но такова суть этой игры. Проведение испытания на страх допускало – даже подразумевало – во мне склонность к подлости, и я собиралась принять все как есть.

Но необходимость сидеть вместе в молчании не облегчала мне жизнь. Я понимала, однако, что отчасти должна бы жаждать подобного напряжения, когда тишину между нами нарушал лишь резкий визг цепей качелей. Я хотела оказаться вместе с Брэмом в подобной ситуации. Нам нужно было поговорить. Я решила, что это произойдет на моих условиях.

Вот только никто из нас ничего не сказал. Окружающие звуки лишь больше подчеркивали наше молчание. Вдалеке кто-то, топая ботинками, пробежал по тротуару из-за ворот детской площадки; машина притормозила на светофоре; цепи качелей пронзительно и ритмично повизгивали.

Брэм уютно устроился в самом толстом вязаном свитере, который я когда-либо видела. Натянув рукава до самых костяшек пальцев и позволив волосам спадать на глаза, он походил на ребенка. Устрашающего такого ребенка. Чем дольше мы молчали, тем крепче становилась ледяная стена между нами. Мне нужно было ее сломать.

– Почему ты хочешь, чтобы я ушла из клуба?

Брэм словно ожидал этого вопроса. Он уперся ногами в землю и оттолкнулся, раскачиваясь чуть сильнее, чем раньше.

– Так вот почему ты назначила меня на эту роль? Чтобы мы могли поболтать?

– Ты хотел, чтобы я ушла из клуба, потому что знал, что я выберу Лакс подопытной. Верно?

Брэм перестал отталкиваться ногами, и постепенно качели замедлили ход до полной остановки. Когда он посмотрел на меня, то прислонился щекой к цепочке качелей, которая стянула его кожу, обнажив внутреннюю розовую поверхность века. Его лицо превратилось в уродливую маску.

– Я хочу, чтобы ты ушла из клуба, потому что тебе в нем не место.

Резкость его заявления, произнесенного без иронии или стыда, сильно поразила меня. Мне не место в клубе, потому что я – чудило? Потому что мы из разных социальных кругов? Если раньше я и сомневалась, что Брэм меня ненавидит, то теперь это стало ясно.

– Ты просто придурок.

Его рот скривился в печальной ухмылке.

– Прости, если это задело твои чувства, но на что ты рассчитывала? Ты собираешься напугать мою девушку.

– Она – моя подопытная. С другой стороны, ты можешь уйти, если захочешь. Никто не выкручивает тебе руки, не заставляет силой быть здесь, Брэм.

– Я вынужден быть здесь. Таковы правила.

Я надеялась, что разговор с Брэмом внесет некоторую ясность, снимет одну из его масок, поможет мне лучше понять его. Но сейчас Брэм только и делал, что натягивал на себя маску за маской. Я запуталась еще больше, чем когда-либо.

– Что ты за чудовище, раз поступаешь так со своей девушкой?

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– К тому же ты не впервые так с ней поступаешь, – продолжила я. – Во время испытания на страх на спиритическом сеансе в заброшенном доме Лакс перепугалась больше всех.

– Она не должна была оказаться на той вечеринке, – ответил Брэм, и мне показалось, что в его голосе прозвучало раскаяние. – Испытание устраивали не для нее.

– Но ты все равно допустил, чтобы она участвовала.

– Я пытался заставить ее уйти. – Он зажал между пальцами рукава, делая их похожими на повязки на руках боксеров. – Мы поссорились из-за этого на вечеринке.

Мне вспомнилось, как в заброшенном доме они о чем-то спорили в одной из комнат наверху. Брэм посмотрел на меня. Казалось, о его взгляд можно порезаться.

– У нас с Лакс свои проблемы. Мы ссоримся, расстаемся и снова сходимся. Но она мне небезразлична.

– Может, она тебе и небезразлична, но ты ее не любишь. Не любишь по-настоящему, – возразила я. – Если бы любил, то не сидел бы здесь со мной.

– Ты действительно хочешь поговорить о монстрах? – с угрозой в голосе спросил Брэм.