Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер

Всё крутилось и крутилось. Сергей Петрович сидел в кресле, всё обдумывал записку Минакова о схожих случаях грабежа. Верхние этажи, и схема улиц. Всё те же Хамовники…Ага…И, вот первый случай – пятого апреля …Так, а La Reves прибывают в Цирк на Цветном бульваре- двадцатого апреля…Так, есть нестыковочка. Но, надо до конца всё отработать. Да ещё Минаков… А что Минаков? На задании, проверяет…И неудобно получилось- послал Еремея подстраховать, вдруг Александр Владимирович в опасности… И тут лицо Сергея Петровича растянулось в непроизвольной улыбке.

Но, оставались одни сутки для засады, и всё уже было готово. В квартире дежурил городовой. Отменять не стоило, лучше уж быть уверенным точно.

И, тут зазвонил телефон. Сергей Петрович в задумчивости поднял трубку, и раздался голос Гомельского:

– Добрый вечер, господин Стабров. Вы давно не были в цирке?

– Да так…

– Понимаю, силачи цирка не будут вам рады. Но все хвалят акробатов. Необыкновенная труппа, неописуемый восторг публики.

– Пожалуй, мы поедем. Там и встретимся.

Стабров положил трубку на рычаги аппарата, и подошёл к Юйлайнь, читавшей на кушетке «Ниву».

– Поехали в цирк. Гомельские приглашают. И надо взглянуть на некую Lusille La Reves.

– Да, это как в авантюрных романах Буссенара. Я тебя обожаю, – и поцеловала в губы, побежала за ширму одеваться.

Надо сказать, что эта китайская красавица была совершенно не чужда приключениям. Иначе бы и в Россию не приехала. Стабров тоже переоделся, легкий спортивный костюм был к месту в цирке, всё же они шли не в театр или званный приём.

– Я готова, – дала знать Юйлань, и гордо показалась во всей красе.

Стиль платья был такой, более китайский. Европейским здесь был лишь белый воротничок и манжеты. Чёрные косы удерживали длинные шпильки, а на шее была нитка из крупных жемчужин.

Извозчика поймал им дворник Акимов, быстро справившись в этой ситуации. И они покатили по Бульварному кольцу. На мотоцикле было бы ехать много быстрее , но куда неудобнее.

Они отпустили извозчика, расплатившись за поездку. Люди прогуливались по бульвару, некоторые засматривались на экзотическую красоту Юйлань.

– О, вы уже здесь! – неожиданно возник господин Гомельский.

Нет слов, репортёр и должен быть таким непредсказуемым. Но, это слегка напрягало. Рядом с улыбающимся Абрамом Израилевичем была и его жена, Эсфирь Аркадьевна.

– И я рад, – улыбнулся Сергей Петрович, пожал руку журналисту, поцеловал руку его спутнице.

И господин Гомельский согласно этикету, поцеловал пальцы Анны Аркадьевны.

Брать билеты Стабров мог только в партер, что было понятно. Третий ряд, публика, с некоторыми Сергей Петрович был знаком , к счастью. А с некоторыми был тоже знаком, но к несчастью. Атмосфера праздника в Цирке всегда непередаваема, и теперешний вечер не был исключением. Уже играла бравурная музыка, зажёгся свет на гигантской люстре. Публика заняла свои места, и началось!

Представление открылось с непременных клоунами, продолжилось силачами. Помошник Русского Титана кивнул Стаброву совершенно по – свойски, вызвав целый шквал аплодисментов.

И, вот, долгожданное Antre, и распорядитель громким голосом объявляет:

– Великолепные, незабываемые La Reves! На арене прекрасная Люсиль, богатырь Эркюль и потрясающий Жанно! Аплодисменты!

Вдохновляюще ударил оркестр, и на сцене оказалась труппа La Reves. И точно, впереди всех оказалась девушка небольшого роста, с ходу сделав сальто, а затем прошлась на руках вдоль всей арены.

– Она настоящая красавица, – и Юйлань легонько задела плечо кавалера.

Стабров только пожал плечами. Нет, выглядит прекрасно, нет слов. А получается, что опять виноват! Ну да, бедный Минаков! А виноват, выходит, плохой начальник. Отправил подчиненного на растерзание этой крокодилице! Ну, скажем так, опасной женщине. Труппа выделывала совершенно необыкновенные па. А Сергей Петрович, будучи и сам атлетом, понимал, насколько это непросто, тем более, под самым куполом цирка. Но, акробатов страховала сеть, натянутая над ареной.

Иногда, сердце екало даже у него, бывалого моряка. Но выручала редкая сила и ловкость всех участников труппы. Но вот, представление закончилось. Море аплодисментов просто сотрясало трибуны, а Стабров и Юйлань, подошли к ограждению, что бы отдать цветы. Мадемуазель Люсиль и вправду была грациозной барышней, и можно было понять чувства Минакова, как подумал Сергей Петрович.

– Что, понравилась акробатка? – едко поинтересовалась Анна, глянув в его глаза.

– Так ты же лучше, – ответил он совершенно честно, заслужив благодарную улыбку.

Вечер продолжился в кафе, и четверо сидели за столом, наслаждаясь французским кофе. Гомельский встал у окна, и смотрел на дома ночной Москвы.

– Прекрасное представление, не так ли? – начал репортёр издалека.

– Да, давно здесь не был. Цирк -всегда праздник.

– Припоминают вам, верно, дарёные гири?

Стабров только рассмеялся, вспоминая тот вечер. Вышло всё же, довольно занимательно. Да и четырёхпудовые гири дома очень к месту.

– Если не секрет, как идёт расследование, этих высотных грабежей?