Клуб пропавших без вести

Я без труда представила, что чувствовал в тот период седой. Наверняка сначала пережил момент эйфории, когда осознал, какие деньги притекли с приходом Борова в дело. Но очень быстро разочаровался, а потом и испугался, что его размеренной, выстроенной годами жизни в далеком лесу пришел конец. А Боров все давил, отбирая незаконные «заработки», и только угрожал, по привычке изощренно унижая… Немудрено, что седой ударился в панику – вот и мотив в «деле номер два».

– Не поверите: главарь из Графского леса мгновенно признался в убийстве Ильинского, которое организовал со своими «подопечными», и сам попросился за решетку, – подтвердил мои догадки следователь. – У покойного «авторитета» на свободе осталось немало подельников, рвущихся отомстить, и ведь есть за что: этот, как вы его называете, Боров умело управлял бизнесом, вел дела с откровенным криминалом, не боялся влезать в самые рискованные затеи. С его гибелью все рухнуло, а убийцам стали угрожать. И не только физической расправой – кто-то из людей Ильинского намекнул, что существует некое досье на обитателей леса, которое вот-вот попадет в компетентные органы. Возможно, ваш коллега, Маргарита Александровна, показывал кому-то часть собранного материала. Главарь «лесных» хотел во что бы то ни стало заполучить эту информацию и, случайно наткнувшись в городе на Машу с родственниками, решил воспользоваться моментом. Он не собирался похищать девочку и причинять ей какой-либо вред. Как ни крути, мужик с «понятиями», и сильно же допек его Ильинский, раз даже такой идейный пошел на убийство!

Я потерла пальцами виски, пытаясь сосредоточиться и разложить все по полочкам. Признаться, к вполне логичным переживаниям в моей душе примешивалось не самое уместное сейчас осознание: а ведь у Живчика на самом деле был талант добывать информацию! Кажется, я начинала смиряться с тем, что Бориса Аникеева мне никогда не найти… А вот моему покойному коллеге удалось его разыскать – судя по третьей папке, незатейливо озаглавленной «Боб».

Следователь щелкнул по желтому квадратику, и я с интересом подалась к монитору, рассчитывая наконец-то получить разгадку головоломки, которую не смогла осилить сама. Уфф… ознакомившись с содержимым папки, которое составляли всего три фотографии, я не знала, как реагировать, – разочарованно вздыхать в так и оставшемся неразрешенном неведении или радоваться, что похвальбы Живчика оказались обычной трепотней.

На всех снимках в разных ракурсах фигурировало кладбище при церкви. Сияющие белизной стены, окруженные покосившимися оградами старых участков, потом похожий вид, только уже издали, со стоящими у храма людьми, обступившими рослую полную фигуру отца Вениамина. И, наконец, крупным планом могила со скромной табличкой «Борис Аникеев». Вот и все. Живчик нашел Боба. Точно так же, как и я, – обретшего последний приют на тихом деревенском погосте.

– Это понятно, ничего интересного, – неделикатно бросил погруженный в мысли о двух раскрытых убийствах следователь и поспешил перейти к последней папке.

Названием четвертого, самого загадочного квадратика служил простой вопросительный знак. Папка содержала всего две фотографии, зато какие! Первая, уже знакомая мне, представляла собой портрет Боба в компании администратора. Помнится, такой же снимок показывал мне Костя: его отец со своим администратором стоят, обнявшись за плечи и сияя улыбками. Это был бы обычный, ничем не примечательный снимок закадычных друзей, если бы Живчик, явно не овладевший всеми премудростями фотошопа, не «поработал» над портретом. Справа, рядом с администратором в очках, была неумело приляпана еще одна фотография.

Я замерла, фиксируя взглядом каждую частичку отлично знакомого мне человека на приложенном рядом явно современном снимке. Высокий рост, густая грива темных волос, царственно вскинутая голова, гордо расправленные плечи… Для довершения сходства не хватало только темных очков. Надо же, я не ошиблась: наш издатель удивительно походил на администратора Боба!

Костя чуть ли не носом уткнулся в монитор, следователь же деловито нырнул в свои бумаги.

– Владимир Яковлевич Ельцов, глава издательской группы ряда печатных изданий. Хорошо известный вам, Маргарита Александровна, – правоохранитель выдержал паузу, смакуя интригу. – И по совместительству племянник и единственный наследник администратора вашего, Константин Борисович, отца. Интересное совпадение, не находите?

Утратив дар речи, мы с Костей воззрились друг на друга, словно виделись первый раз в жизни. А я-то за лавиной событий и переживаний успела забыть об этом наблюдении, которое подтвердила моя приятельница по редакции! Выходит, интерес издателя к персоне Боба был неслучаен. Только что конкретно вынюхивал племянник загадочного господина в очках? И что двигало щедрой спонсорской рукой Борова, почему это задание поручили именно мне?