Клуб пропавших без вести

– Костя, спасибо… – Я тут же осеклась, осознав, как нелепо и даже оскорбительно это звучит, благодарность в ответ на предложение руки и сердца! И быстро залепетала, боясь, что он обидится: – Но не стоит делать такой серьезный шаг из одной только признательности за помощь с дочерью, я и сама привязалась к Маше… В самом деле, мы с тобой чудесно общаемся, а вчера сработали, как одна команда. Но разве этого хватит для чего-то большего? Только вдумайся: ты – практичный и основательный, я же вечно витаю в облаках, маюсь сомнениями, мечтаю, и с этим ничего уже не поделаешь. Сам говорил, я не в твоем вкусе. Со временем начну тебя раздражать, даже бесить, измениться у меня вряд ли получится, да я и не хочу…

– Я сам не хочу, – перебил Костя с не свойственной ему импульсивностью и вдруг, осмелев, придвинулся и провел пальцами по моей щеке. – Рита, я действительно временами не понимаю тебя. Но не хочу, чтобы ты менялась. Поверь, мое предложение не признательность и не практичность. Я поступаю так не потому, что ты отлично ладишь с Машей, прекрасно готовишь, мы оба одиноки, а время летит с невероятной скоростью и большей частью впустую… Ну вот, опять несу чушь, и ты все не так истолкуешь! У меня не получается красиво ухаживать, произносить изысканные речи, разводить всю эту лирику-романтику. Но когда я говорил, что начал влюбляться… я не врал. Не знаю, как это объяснить… Словом, ты вдохнула жизнь в этот дом, заставила меня вспомнить о своих мечтах и желаниях. И знаешь… мне вдруг захотелось понять, для чего нужно забираться на крышу.

– Что? – Он совсем сбил меня с толку. Столь далекий от моих вечных грез мужчина делал очередной шаг навстречу, мало того, желал разделить и почувствовать нечто совсем ему чуждое – ради меня. Но именно сейчас, в этот самый момент, я вдруг осознала, что ничего не могу ему дать. Ни-че-го. Оказалось, что делиться просто нечем: тот самый мир, за который я так упорно держалась последние месяцы, давно перестал существовать. Это был мир для двоих, и он рухнул с уходом Алика, а я, глупая, все цеплялась за обломки… А что, если пришло время строить другой, новый мир с нуля? «Строить» – как это кстати пришло мне на ум… Я скользнула взглядом по лицу Кости, невольно задержавшись на его губах. – Мы почти не знаем друг друга. Мы ведь даже ни разу не…

– Мне нравится ход твоих мыслей. – Костя с улыбкой наклонился и замер, вопросительно глядя мне в глаза. Я легонько кивнула, разрешая наш первый поцелуй, и его губы мягко коснулись моих…

Нет. Не может быть. Я, должно быть, ошиблась. Со мной просто не могло такого случиться! Что это было? Потрясенная, я будто одеревенела на миг, и Костя замер, почувствовав сковавший меня ступор. Я отшатнулась, тяжело дыша, но в следующее мгновение сама прильнула к нему, желая проверить первое впечатление.

Оно подтвердилось. Увы. В объятиях Кости было уютно и надежно, его губы оказались мягкими и приятными на вкус, а он сам, преодолев первое смущение, сжимал меня все крепче. Но… все было не так. Я ощущала это ясно, остро, даже несмотря на то, что вряд ли смогла бы внятно ответить на вопрос, а как это «так». У меня просто не возникло обычной в таких случаях ответной реакции. А еще… меня не покидало чувство, что я совершаю что-то неправильное. Да что там неправильное – недозволительное, просто вопиющее! Потому что целую… чуть ли не родного брата. Моего соратника. Защитника. Друга. Но не моего мужчину.

– Рита, что-то не так? – Костя ошарашенно взглянул на меня, отступившую и застывшую на месте, и от вида недоумевающего и отчаянно краснеющего великана в душе начало подниматься совсем неуместное сейчас раздражение. – Что случилось?

И как я могла объяснить то, что с трудом формулировала даже самой себе, в собственных мыслях? Выдать что-то вроде: «Прости, дорогой, но мы слишком долго не могли решиться – и увязли в зоне дружбы без надежды однажды оттуда выбраться»? Полтора жалких поцелуя окончательно и бесповоротно убедили меня в том, что ничего между нами уже не будет. Можно было сколько угодно обманывать себя, пробовать, притворяться – изменить это мы были не в силах. Уж я-то точно.

А Костя все топтался на месте этаким нескладным медведем, являя собой одно большое недоразумение. Неужели он не почувствовал ни тени дисгармонии? Нет, судя по его растерянному виду, он не рвался признавать меня нареченной сестрой – и терялся в догадках, не в силах объяснить мою реакцию.

– Рита, в чем дело? – Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно подалась назад. – Что с тобой?

– Я… не… не знаю, – заблеяла я, когда все умные слова вмиг вылетели из головы. – Я не могу…

– Но почему?

Больше всего на свете мне сейчас хотелось сбежать. Закрыться в комнате, забиться в самый темный уголок и сидеть там, спрятавшись ото всех. Не размышляя, не копаясь в душе, не оправдываясь, не придумывая деликатных фраз. Чтобы меня никто не трогал. Не приставал с вопросами. Не давил и не смотрел с самой искренней тревогой, заставляя чувствовать себя последней дрянью.