Клуб пропавших без вести

Следователь открыл вторую фотографию, и все вопросы вмиг вылетели у меня из головы. Надо же, а я и не думала, что в моей душе еще остались силы на очередное потрясение. Самое, без преувеличения, серьезное потрясение этого странного дня. А все потому, что с монитора на меня смотрело… мое собственное лицо!

Я растерянно скользила взглядом по портрету на экране. Стянутые в строгий пучок темные волосы, черное платье чуть ниже колена, подчеркивающий талию широкий контрастный синий пояс, черные же туфельки на среднем каблуке. Рядом верная Катюша и еще пара девочек из редакции, фоном наполовину разоренный стол ресторана. Понятно, снимок с того самого издательского корпоратива, запомнившегося моей легендарной пощечиной.

Следователь и Костя синхронно уставились на меня. Они не произнесли ни слова, но вопросительные знаки повисли в воздухе столь осязаемо, что их, казалось, можно было потрогать.

– Понятия не имею, – искренне протянула я, разводя руками. – Сначала имя на схеме, теперь фотография… Очевидно, что эта история действительно имеет отношение ко мне. Только вот какое? Ума не приложу. Это самый важный вопрос, который мне только предстоит прояснить. И последний для меня в этих краях.

Глава 21

– Уф-ф, наконец-то можем выдохнуть. – Пройдя на кухню, Костя машинально включил чайник, хотя последние несколько часов мы только и делали, что пили чай. – Рита, давай посидим чуть-чуть, отдохнем. Мы заслужили немного покоя хотя бы этой ночью, не находишь?

Я кивнула, скользнув на свое ставшее уже привычным место за столом. Мы оставили крепко спавшую после непростого дня Машу под надзором священника, у него дома. Отец Вениамин любезно предложил нам, буквально шатавшимся от усталости, присмотреть за девочкой, чтобы мы смогли поспать подольше. Костя с готовностью согласился – видимо, уже не раз оставлял дочку с пожилым соседом и знал, что тот достоин доверия.

Теперь мы сидели на уютной кухне под легкий «аккомпанемент» закипавшей в чайнике воды и от души наслаждались приятным ощущением покоя. Нам, основательно измотанным, требовалось собраться с силами даже для того, чтобы подняться в свои комнаты и улечься спать.

Я встретилась взглядом с Костей и вымученно улыбнулась:

– Да, денек был тот еще… Никогда прежде на меня не обрушивали столько информации! А когда я увидела собственную фотографию… Нет слов.

– Да, кстати, – мгновенно вцепился Костя, забыв об усталости, – что это ты там собралась опять прояснять? Тебе мало приключений? И почему этот вопрос должен стать последним?

– Все просто. – Я приняла чашку из его рук и вздохнула. Конечно, мне требовалось хорошенько обдумать планы на свежую голову, но и сейчас ближайшее будущее представлялось в более-менее ясном свете. – Задание, которое привело меня сюда, я не выполнила. И, посмотрев материалы Живчика, получила лишнее подтверждение тому, что это невозможно. Брать интервью не у кого. Прости, что невольно взбаламутила тебя, ворвалась в твою жизнь и маячила в твоем доме так долго. Лето заканчивается, как и моя странная командировка. Пора, как говорится, и честь знать. Вернусь в Москву, там решу, как быть дальше…

Несмотря на усталость, я слетела с места и поспешила отвернуться к окну. Не хотела, чтобы Костя видел мои слезы. Глядя в темноту двора мутным взором, я стояла и лихорадочно думала… сразу обо всем. О том, как грустно мне будет прощаться с Машей и Костей, о том, как тоскливо станет просыпаться по утрам без предвкушения нового послания от призрака, о том, что в мою жизнь опять вернутся безысходность и пустота, а еще о том, что мне, пожалуй, стоит уволиться и подыскать себе другое занятие…

Признаться, созерцание плодов усилий Живчика потрясло меня. Да, ко всей его деятельности можно было смело прилепить знак «минус», но факт оставался фактом: за каких-то несколько дней мой коллега провернул колоссальный объем работы, получив уйму бесценной информации, тогда как я лишь топталась на месте и важно раздувала щеки, упиваясь своим благородным подходом к журналистике. Но, положа руку на сердце, что я могла противопоставить человеку, которого презрительно относила к «желтой» прессе? Какой-то необыкновенный слог и умение облекать чувства в слова, которые так ценил мой бедный Алик? Ценил настолько, что даже уговорил написать целую книгу. Только где теперь эта книга, кому она нужна вместе со мной, всеми моими «талантами» и великими принципами…

– Рита, послушай…

Увлекшись профессиональным самоуничижением, я и не заметила, как Костя оказался рядом. Приобняв за плечи, он мягко развернул меня к себе.

– Ты уже знаешь, что я не самый тонкий человек. Но, поверь, кое-что очевидно даже мне. Ты ухватилась за это странное задание, потому что твоя жизнь зашла в тупик. О личной жизни после трагедии ты и не помышляешь, работа не отвлекает, ничего не приносит радости. Поверь, я понимаю тебя, как никто. Но из этого тупика есть выход.