Клуб самоубийц (The Suicide Club)

Mr. Morris greeted him, as he re-entered the apartment, with a smile, and immediately rose to his feet.	Мистер Моррис встретил его приветливой улыбкой и тотчас встал.
"It is now time, gentlemen," said he, "to explain my purpose in decoying you from your amusements.	- Наступило время, джентльмены, - сказал он, -объяснить причину, по которой я дерзнул оторвать вас от ваших дел и развлечений.
I trust you did not find the evening hang very dully on your hands; but my object, I will confess it, was not to entertain your leisure, but to help myself in an unfortunate necessity.	Я надеюсь, что вы не слишком скучали этот вечер; впрочем, признаюсь вам сразу, целью моей было отнюдь не скрасить ваш досуг, а заручиться вашей помощью в одном крайне затруднительном и тяжелом для меня деле.
You are all gentlemen," he continued, "your appearance does you that much justice, and I ask for no better security.	Все вы - настоящие джентльмены, - продолжал он, - ваши манеры в том порукой, и с меня этого довольно.
Hence, I speak it without concealment, I ask you to render me a dangerous and delicate service; dangerous because you may run the hazard of your lives, and delicate because I must ask an absolute discretion upon all that you shall see or hear.	Итак, я буду говорить с вами без стеснения: я прощу вас помочь мне в одном чрезвычайно деликатном и опасном предприятии. Я сказал "опасном" оттого, что всякий, кто согласится участвовать в этом предприятии, в самом деле рискует жизнью. Деликатность же этого дела такова, что я вынужден заранее просить каждого из вас хранить молчание обо всем, что вам доведется увидеть и услышать.
From an utter stranger the request is almost comically extravagant; I am well aware of this; and I would add at once, if there be any one present who has heard enough, if there be one among the party who recoils from a dangerous confidence and a piece of Quixotic devotion to he knows not whom - here is my hand ready, and I shall wish him good-night and God-speed with all the sincerity in the world."	Я сознаю всю нелепость подобной просьбы, исходящей из уст незнакомца, и спешу поэтому прибавить, что всякий из вас, кому не по душе участвовать в опасном предприятии, требующем, неизвестно во имя чего, чисто донкихотской преданности, волен меня покинуть. Я искренне пожелаю ему покойной ночи и благополучного возвращения домой.
A very tall, black man, with a heavy stoop, immediately responded to this appeal.	Очень высокий и чрезвычайно сутулый брюнет тотчас же отозвался на это предложение.
"I commend your frankness, Sir," said he; "and, for my part, I go.	- Мне по душе ваша откровенность, сударь, -сказал он, - и что касается меня, я ухожу.
I make no reflections; but I cannot deny that you fill me with suspicious thoughts.	Я не собираюсь читать нравоучений, но должен заметить, что ваши речи заставляют насторожиться.
I go myself, as I say; and perhaps you will think I have no right to add words to my example."	Итак, я ухожу, как я уже сказал, и, быть может, мне не стоит больше распространяться.
"On the contrary," replied Mr. Morris, "I am obliged to you for all you say.	- Напротив, - возразил мистер Моррис, - я буду очень признателен, если вы скажете все, что найдете нужным.
It would be impossible to exaggerate the gravity of my proposal."	Опасность затеянного мною дела невозможно преувеличить.
"Well, gentlemen, what do you say?" said the tall man, addressing the others.	- Так что же, джентльмены? - обратился высокий человек к остальным.