Клубничный Яд

Мы оба поворачиваемся, и в этот момент оглушительный взрыв сотрясает мрачное, облачное небо, озаряя темные деревья перед нами. Мы с Джино разворачиваемся, и я вижу, как Ребел отшатывается назад, подняв руки вверх, когда куски крыши особняка разлетаются в небо.

— Нееет! — кричу я, делая несколько шагов вперед, но Джино хватает меня за руку.

Ребел бросается к особняку, передняя часть которого всё еще стоит. Он добегает до подъездной дорожки, как вдруг раздается второй взрыв, и фасад особняка сотрясается, отбрасывая нас на несколько метров назад, где мы приземляемся на траву.

В ушах стоит звон, и к горлу подкатывает тошнота. Я лежу на спине, слишком ошеломленная, чтобы думать, слишком потрясенная, чтобы дышать. Кажется, что проходит несколько минут, прежде чем я начинаю приходить в себя после шока.

— О, Боже! — кричу я, поднимаясь на колени.

Ребел делает то же самое.

— Блядь! Нет! Ебать! — он поднимается на ноги, дрожа, и обхватывает голову руками, шагая из стороны в сторону.

Джино тоже встает, с открытым от шока ртом.

А я просто стою на коленях, неподвижно, не веря в то, что вижу. Не веря в то, что дом, в котором я оставила Килла, теперь разрушен и охвачен пламенем.

Мир останавливается, пока слезы жгут мои глаза, а горло сжимается так сильно, что я едва могу дышать. Время словно исчезает, и гравитация не держит меня, как будто я уношусь прочь. Прочь от этого момента, чувствуя себя настолько оторванной от жизни.

Мое сердце сжимается под тяжестью всех событий, которые привели к этому. К потере его.

Я могу только запомнить всё до мельчайших деталей, зная, что буду возвращаться к этому моменту снова и снова всю оставшуюся жизнь.

Летающие искры в сером, безрадостном небе.

Запах дыма и смерти.

Жар, настолько сильный, что кожа горит даже на расстоянии в несколько десятков футов.

Треск древесины и рушащийся фундамент.

Потеря…

Такая огромная потеря.

Я как будто сгораю в этом доме вместе с ним. Без Килла я — просто оболочка, лишенная души, лишенная бьющегося сердца, улыбки, любви. Всего, что делает жизнь стоящей. Всё это исчезло.

Ребел поворачивается ко мне, и я чувствую желание разорвать эту связь между нами. Он смотрит на меня, долго борясь с внутренними демонами, прежде чем шагнуть ко мне, со слезами, струящимися по его щекам. Я поднимаюсь на ноги, встречая его взгляд, и, как только он оказывается в пределах досягаемости, моя рука резко взлетает и с силой ударяет его по щеке.

Я не планировала этого. Это было просто реакцией на что-то большее, чем мои решения. Реакцией на полное бессилие. Следствие, нуждающееся в причине, возлагающее вину туда, где ей не место.

Ребел принимает удар, затем хватает меня за руки и притягивает к себе, прижимая к груди.

— Бьянка… — начинает он, затем замолкает, словно не может решить, что сказать. Или как будто его разум не может сформулировать достаточно слов, чтобы произнести их.

И всё напряжение, всё, что держало меня одним целым, ломается, разрывая мою грудь так резко, что этого не исправить. Всё начинает вырываться наружу.

Я рыдаю на его плече, рыдания переходят в гневные крики отчаяния.

— Прости, — повторяю я, обессиленно падая в его объятия. — Прости, прости, прости, прости… — я повторяю снова и снова, чувствуя пустоту, такую глубокую и черную, что я будто мертва внутри. — Я его оставила, — кричу я, нуждаясь в том, чтобы хоть что-то облегчило мое состояние, иначе я могу не пережить этого.

— Ты не оставила его, — шепчет Ребел, поддерживая меня, когда я разваливаюсь на части. — Это не твоя вина, — он держит меня несколько минут, позволяя мне освободиться от горя, шока и злости.

Звуки сирен и луч прожектора от вертолета напоминают, что пора уходить, пока не приехали копы.

Ребел немного отступает.

— Пошли, Бьянка. Нам нужно убираться.

— Я не могу снова оставить его, — говорю я, еле слышно, изнемогая от усталости.

— Мы уже ничего не сможем для него сделать. Весь особняк охвачен огнем. Он… его нет, Бьянка, — отвечает Ребел, отступая с покрасневшими, опухшими глазами. — Нам нужно уходить.

Ребел тянет меня к деревьям, и мои ноги послушно двигаются, но мое сердце остается в огненной бездне. Оно остается там, в огне, с моим Волком.

Два шага, отделяющие нас от леса, и мои шаги останавливаются, словно против воли.

— Подожди, — говорю я, едва слышно. — я чувствую его… Я не могу уйти.

— Бьянка, мы должны идти, — торопит меня Ребел, звук сирен становится всё громче.

— Нет, — кричу я, отступая назад и поворачиваясь к Ребелу и Джино. — Я не оставлю его…

Но, прежде чем я успеваю договорить, Ребел подхватывает меня, и я оказываюсь на его плече, словно мешок с картошкой.

— Пусти меня на землю, мать твою! — кричу я, бью Ребела по спине, пока мы несемся через лес под треск веток и хруст листьев.

— Би, мы не можем остаться, — отвечает Джино, не сбавляя шага рядом с нами. — Ты сама видела дом.

— Килл хотел, чтобы я вывел тебя отсюда, Бьянка, — добавляет Ребел. — Он бы поставил твою безопасность превыше всего.