Клубничный Яд

— Я не шпионю для отца, понимаешь? Хочешь знать правду? Я ненавижу своего отца. Я сбежала от него. Вот почему я живу в Мельбурне. Но он никогда не отпустит меня. Его люди похитили меня вчера прямо с тротуара. И теперь я, вероятно, потеряла работу. Единственную работу, на которую меня взяли без документов и с оплатой наличными. Мой план был убраться из того дома к чертовой матери, — я поднимаю подбородок в его направлении. — Вот тогда ты и появился. Ты шестерка моего отца, Килл? Может, мне стоит спросить, какие у тебя намерения в отношении меня, м?

— Я никому, блядь, не служу, и мои намерения в отношении тебя довольно прямолинейны. Они таковы: выведать из тебя правду, используя при необходимости пытки, а затем убить каждого, кто тебя подослал.

— Никто меня никуда не подсылал.

— Это ты так говоришь, негодница. Вот что мне известно: ты начала работать в месте, куда я часто захожу…

— Я поселилась по улице вниз от паба. Как я сказала, «Мерфи» — было единственным местом, которое позволило мне работать без документов и без удостоверения личности. Думаю, теперь ты знаешь, что Стейси на самом деле не существует. Опять же, потому что я пыталась скрыться от отца.

— Я знаю, что ты игнорировала все мои просьбы о приватности, — продолжает он, не восприимчивый к моим объяснениям. — Я не особенно доступен для общения. Поэтому ты такая болтливая, Рыжая?

— Ты не просил, — фыркаю я со смехом. — Ты грубо командовал. И я была болтливой, потому что думала, что ты собираешься сдать меня за то, что я стащила кошелек у того идиота.

— Примерно в то же время, когда ты так изящно появилась в моей жизни, твой отец неожиданно запросил встречу с моим дядей.

— Да, — говорю я, качая головой. — Я не знаю, что ему нужно от вас, потому что, как я сказала, — я не работаю на него, но я уверена, что ты уже знаешь, что ему нельзя доверять. Он никогда не станет послушно работать с ирландцами.

— Я в курсе. Я давно этим занимаюсь. Ты пытаешься завоевать мое доверие, Рыжая?

— Твой аргумент стоит на шатких ногах, Килл, — мой взгляд не прерывается. Я не отступлю. Не только чтобы спасти свою жизнь, но и часть меня — та, что действительно запутана, — хочет, чтобы он поверил мне. Хочет, чтобы он доверял мне, знал, что я не сделаю ничего, чтобы навредить ему, и я не знаю, почему мне не всё равно. Затем я осознаю… — Кошелек!

— Тот, который ты стащила у одной из своих ничего не подозревающих жертв?

Я фыркаю со смехом.

— Да, ладно. Теперь я знаю, что ты издеваешься надо мной. Как насчет этого, умник… Если бы я была добровольным участником какой-то нелепой схемы, организованной моим отцом чтобы перехитрить тебя, это означало бы, что я активный член своей семьи. Это также сделало бы меня богатой. Ты мог бы утверждать, что я устроилась официанткой, чтобы подставить себя перед тобой, но зачем мне красть кошелек? Если бы моя работа там, — если бы вся моя созданная личность была лишь обманом, зачем мне красть кошелек того придурка и рисковать увольнением за сорок баксов и двухлетний презерватив?

Он смеется себе под нос — не совсем та реакция, на которую я рассчитывала. Я надеялась на бо̀льшее осознание или момент просветления.

— Это называется «трюк доверия», Рыжая. Чтобы показать мне, что ты такая же, как я, и заставить меня доверять тебе.

Моя голова откидывается назад от разочарования, и я рычу в потолок.

— Нет, это, — я щелкаю запястьем между нами, — называется апофенией³².

— Ты думаешь, я параноик? Как я и сказал, не бывает совпадений, ложных шаблонов, случайной цепочки событий, которую я связываю просто так. Меня тоже сделали монстром ради моей семьи. Я узнаю пешку, когда увижу ее. Позволь мне продолжить…

Вдыхая глубокий глоток затхлого подземного воздуха, я чувствую, как поражение оседает в моих костях.

— Если ты не убьешь меня, я умру от раздражения.

— В ту ночь, когда мы встретились, — продолжает он, — ты невозмутимо спросила меня о моем пистолете, давая понять, что тебя это не ужасает. Ты попыталась поспорить со мной, что у меня есть нож, чтобы еще больше завоевать мое доверие. Затем, когда я не захотел говорить или флиртовать, или уделять тебе внимание, ты украла мою монету, зная, что я приду за тобой, давая тебе второй шанс покорить меня.

Издевательский смех срывается из моих губ.

— Во-первых, ты флиртовал со мной в ту ночь. Нет смысла отрицать, потому что теперь я знаю, каково это — чувствовать твою эрекцию, прижатую к моему животу, — это вызывает у него усмешку. — Твое внимание было полностью моим, Килл. И во-вторых, ты, небоскреб в костюме, зачем моему отцу посылать меня шпионить за тобой? Он Дон гребаной Cosa Nostra. Он более могущественен, чем ты можешь себе представить. Почему бы ему не послать профессионала? Одного из полицейских на счетчике? Чертового морского котика? Зачем класть меня в багажник машины ирландского мафиози и ожидать, что я добьюсь чего-то, кроме как быть убитой?

— Потому что у тебя есть киска, Рыжая.

Мои глаза расширяются вдвое.