Клубничный Яд

Я не могу сдержать улыбки, скользящей по моим губам, пока молча праздную свою маленькую победу. Заставить Шона первым треснуть и сломаться. Наставник, бессильный перед протеже — игра, в которую я играю с детства.

Я киваю, подтверждая, что понимаю всю серьезность этой гребаной ситуации.

— Полагаю, у тебя было достаточно времени, чтобы понять, лжет ли она?

Я снова киваю.

— Разве я не твой человеческий детектор лжи? Ты хорошо меня обучил, не так ли?

— Да. И?

— Она говорит правду. Она не шпионила. Пыталась сбежать от своего отца. Похоже, он обещал ее руку мужчине по имени Лоренцо Моретти из-за бизнес-сделки. Она увидела возможность сбежать и воспользовалась ею.

Он откидывается на спинку кресла, прищуривая глаза. Ищет на моем лице эмоции.

Он хорошо меня знает, но мой темперамент ему знаком еще лучше. Я тянусь в карман за своим серебряным долларом, но нахожу вместо него маленький кулон в виде сердечка. Провожу большим пальцем по гладкой поверхности, затем вынимаю руку из кармана без монеты.

— Если она не работает с Альдо, то, возможно, у него нет плана против нас. Но это всё еще оставляет нас с одной огромной проблемой…

Она знает, что мы были в пляжном доме сенатора Хамфри. Как только она узнает, что сенатор пропал — изображения его пляжного дома, будут транслироваться на всех новостных каналах в течение следующих шести месяцев, — то поймет, что это мы убили его. Что я убил его.

— Она ничего не скажет, — настаиваю я. — Похоже, у девушки есть небольшая… симпатия ко мне. Не говоря уже о том, что ее отец не святой. Она привыкла игнорировать аморальность, свидетелем которой становилась.

— Это не наш метод, Килл.

— Мы не убиваем молодых девушек из-за неопределенности, Шон.

— Я не предлагаю убивать ее. Я говорю, что мы должны держать итальянскую птичку про запас. Подождем, пока ситуация с федералами и Хамфри не уляжется. Мы заключим гребаную сделку с Росси, и, если всё пойдет наперекосяк, у нас будет рычаг давления.

Использовать Рыжую как рычаг — мне это не нравится. Не знаю почему, но не нравится.

Если бы она была кем-то другим, это был бы неплохой план. Черт, если бы она была кем-то другим, я бы просто убил ее. Но она не кто-то другой. Она в водовороте дерьма, начиненного взрывчаткой, и знает это. Она напугана, но упряма и смела — аномалия, которая действует как наркотик, созданный специально для меня. Мое желание защитить ее поднимается в горле, как желчь, угрожая сломать мое самообладание.

Еще одна причина сыграть в эту игру с холодной головой. Я не убью ее, если только не придется, но и держать ее здесь не буду. Мне нужно, чтобы она ушла. Она не приносит мне ничего хорошего.

— Она не страховой полис, Шон. Нам нужно избавиться от нее. Отпустить ее.

— Не говори мне, что итальянская птичка зацепила тебя, Килл. Я и не думал, что такое возможно, — он наклоняется вперед, упираясь руками перед собой.

Он сохраняет спокойствие, потому что, если его давление подскочит от гнева, он не сможет точно меня прочитать. Если бы он не научил меня всему, что знает, я бы не понял, что он изучает меня прямо сейчас.

— Это не так. Она меня не зацепила. Физически, да, но не более того. Если бы я был умным человеком, а я думаю, что так и есть, я бы знал, что удержание ее в плену снижает вероятность того, что она будет нам доверять. Ее отец запер ее, и она сбежала. Ты предлагаешь сделать то же самое и попросить ее довериться нам? Она успешно ушла от гребаной мафии, Шон. Она не глупа, и ею движет страсть. Она нравится мне, доверяет мне. Если я буду держать ее как чертову заложницу и покажу ей, что она просто очередная пешка в нашей схеме, как сделал ее отец, она сбежит. Она не будет доверять мне, тогда мы не сможем доверять ей. Так что, если ты не хочешь мертвую дочь Дона на своих руках, тебе стоит пересмотреть этот план.

Шон глубоко вздыхает, поднимая руку, чтобы потереть затылок — признак того, что он сдерживает беспокойство, знаю.

— Я подумаю об этом, — наконец говорит он.

— Ты просто собираешься держать ее в той комнате? — я сдерживаюсь, чтобы не скрипеть зубами. Этот дом кишит Хулиганами, а Бьянка… Что ж, Бьянка настолько прекрасна, что может свести с ума самого здравомыслящего мужчину.

Я уже знаю это на собственной шкуре.

— Да. Пока не решу, что делать…

— Она не обрадуется…

— Кого это волнует, Килл?

— Мне плевать, но, если мы не сыграем правильно, нам придется ее убить. Это ни к чему. Начнется гребаная война, Шон.

— Ну тогда, думаю, в твоих интересах держать ее счастливой, Килл. Либо так, либо готовься к битве, потому что я принял решение.

Я провожу пальцами по волосам с раздражением. Качаю головой, пытаясь осознать, что Шон просит меня сделать.

— Я не хренова няня.

— Она здесь из-за своей маленькой влюбленности в тебя. Сделай так, чтобы она была довольна, Килл. Я что-нибудь придумаю.