Клубничный Яд

Теперь я стою, опираясь на дерево на краю поляны, где подъездная дорога Шона встречается с плотной лесной чащей. Я достаю пачку сигарет из кармана, хлопаю ей по ладони, затем большим пальцем откидываю верхнюю часть. Ухватившись зубами за фильтр, достаю из пачки одну и прикуриваю, затягиваясь.

Смотрю на балкон Рыжей, выдыхаю струю дыма в прохладный ночной воздух и наблюдаю, как она растворяется среди мерцающих звезд.

Ее свет выключен, она, наверное, спит. Или, может, лежит в темноте, привыкая к ней, как я когда-то. А может, ее пальцы медленно скользят вниз по ее груди и животу, касаясь ее тугой маленькой киски, обводя вокруг, лаская клитор с мыслями обо мне.

Я рычу и снова глубоко затягиваюсь дымом, чувствуя, как жжение в груди успокаивает нервы. Затем выдыхаю. Смахиваю полусгоревшую сигарету на гравий и раздавливаю ее ботинком, прежде чем двинуться к дому, ощущая, как в животе нарастает напряжение с каждым моим шагом. Каждая ступенька под ногами словно сама ведет меня вперед, направляя к цели. Я использую ключ, чтобы открыть переднюю дверь, молясь, чтобы в темной гостиной не оказался кто-то из Хулиганов или, хуже того, сам Шон. Мне нужно, чтобы всё прошло тихо. Я не могу контролировать потребность быть рядом с ней, и, если мне придется просто наблюдать за тем, как она спит, чтобы утолить свое желание, я сделаю это.

К счастью, в доме темно и тихо. Я поднимаюсь по лестнице, затем иду по коридору к ее комнате. Прислонив ухо к деревянной двери, я прислушиваюсь, но ничего не слышу. Пальцы зудят от желания оказаться по другую сторону. Я использую ключ, который всегда ношу с собой, чтобы тихо отпереть дверь, стиснув зубы от звука замка, щелкнувшего в молчаливом коридоре.

Я проскальзываю внутрь, закрывая дверь с той же осторожностью, с которой открывал. Запах клубники ударяет в нос, пробуждая похоть, заставляя меня закрыть глаза и вдыхать его глубже, пока не вижу хреновы звезды, рукой поглаживая напрягающийся член.

Как она это делает? Что в ней такого?

Открыв глаза, я прищуриваюсь в темноте и подхожу к краю ее кровати. Проклятье. Рыжая спит крепким сном, ее голая нога и плечо выглядывают из-под одеяла. Оливковая кожа такая гладкая, что сияет даже в темноте. Я провожу рукой по щетине на своей челюсти, чувствуя, как напряжение в моем теле растет от желания забраться к ней в постель.

Кресло, в котором я сидел сегодня, которое я передвинул от угла комнаты к ее кровати, стоит точно там, где я его оставил. Она не передвинула его обратно. Это приглашение? Или попытка спрятаться за защитной стеной? Возможно, она представляла меня сидящим рядом, пока засыпала. Или трогала себя.

Блядь.

Я подхожу ближе к изголовью, ощущая себя более живым, чем когда-либо. Наклоняюсь над ней, взгляд скользит по лицу, спокойное выражение дразнит рваные грани моего самоконтроля. Я протягиваю руку к ее щеке, убираю прядь волос с лица, открывая шею.

Втягиваю воздух через зубы, затем провожу костяшкой пальца по ее шее к ключице. Ее теплая, бархатистая кожа посылает вибрацию через мои пальцы. Это ощущение распространяется по всему телу, заставляя меня склониться ниже, пока мой нос не зарывается в ее волосы.

Она словно наркотик. Мой чертов наркотик.

Я глубоко вдыхаю, вбирая ее аромат в свои легкие, затем стягиваю одеяло, чувствуя себя хищником.

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, ощущая металлический вкус крови, когда вижу, в чем она одета. Моя белая ребристая майка облегает ее небольшое тело. Ее темно-розовые соски — заметные через тонкий хлопок — реагируют на мой взгляд, словно она чувствует мое присутствие, даже во сне.

Может, я тоже ее наркотик.

Мой язык скользит по нижней губе, и член напрягается еще сильнее, когда я понимаю, что на ней нет трусиков. Майка прикрывает ее спереди, но бедро и ягодица оголены, ткань сбилась вверх.

Я резко накрываю ее одеялом, едва не отшатнувшись от силы желания взять ее, не спрашивая разрешения.

Я падаю в кресло, опираясь локтями на колени, которые начинают нервно подрагивать. Провожу руками по лицу, затем откидываюсь назад и достаю монету из кармана. Прокатывая ее по костяшкам, я ощущаю, как поток импульсов превращается в тусклую боль. Но тут я замечаю ее голую шею. Я не обратил внимания, когда провел большим пальцем по ее ключице — она не надела свое ожерелье.

То самое ожерелье, которое я неожиданно чувствую своим.

Я прищуриваюсь в темноте. Взгляд скользит по поверхности тумбочки, пока блеск розового золота не привлекает внимания. Убираю монету в карман, затем встаю и подхожу, чтобы взять ее ожерелье. Я провожу пальцами по нему, наслаждаясь ощущением мягкого металла в своих грубых руках.

Нога Рыжей двигается, и мои глаза тут же возвращаются к ее телу, пока я кладу ее ожерелье в карман, где ему самое место. Тихий стон срывается с ее губ, затем она переворачивается на другой бок. Желание снова стянуть одеяло и насладиться видом ее голой задницы слишком сильно, но я подавляю его и поворачиваюсь к двери.

Только дойдя до двери, я слышу ее мягкий голос, обвивающийся вокруг моего горла.

— Килл?