Клубничный Яд

Я замираю, чувствуя, как мои ноги словно вросли в ковер. Слышу, как скрипят пружины кровати. Молчу.

— Это ты?

— Да, — отвечаю я, не оборачиваясь, рука замерла над дверной ручкой.

Затем я слышу, как половицы скрипят, и мое тело напрягается при мысли о том, что она стоит за мной, одетая только в мою тонкую белую майку.

— Не уходи, — шепчет она.

Моя рука опускается с дверной ручки, и в этот момент я понимаю, что есть очень немного вещей, в которых я могу ей отказать, если бы только она попросила меня.

Более того, я понимаю, каким чертовски смертоносным она заставляет меня быть.

Просыпаться, чувствуя темное присутствие в своей комнате, должно ощущаться пугающе. Но я сразу поняла, что это был он. Я чувствовала его даже во сне. С тех пор как меня здесь держат, каждую ночь я вижу сны только о нем.

Я неверно истолковываю сигналы? Или это взгляд Килла скользит по моему телу, оставляя за собой ощущение влажности и жара? Я выдумала, как его мышцы напряглись, когда он поймал меня на том, что я смотрю на него сегодня днем? Или как его губы едва не дрогнули в улыбке, когда я поймала его взгляд?

Вдруг я чувствую себя такой открытой и уязвимой. Он следил за тем, как я сплю. Моя кожа начинает быстро теплеть, и я вздрагиваю от страха, что в любой момент могу воспламениться, осознав, что Киллиан Брэдшоу — единственный человек в этом мире, рядом с которым я чувствую себя в безопасности.

Как иронично — безопасно в руках убийцы, моего похитителя.

— Не уходи, — шепчу я.

Я была готова смотреть, как он покидает мою комнату. Он так хорошо сдерживал себя, но я знаю, что мы оба это чувствуем.

Как можно не ощущать напряжения между нами? Это как схватить оголенный провод и позволить электрическому току сжечь меня до костей.

Моя цель — сбежать, так было всегда. Но сегодня… он пришел в мою комнату, чтобы посмотреть, как я сплю. Сегодня я отдаю всю себя Киллиану Брэдшоу.

Рука Килла отрывается от дверной ручки, и я чувствую, как мое сердце наполняется облегчением.

Мои ноги движутся в такт нашей безмолвной мелодии. Килл не оборачивается, но его плечи расправлены, мышцы напряжены, а кулаки сжаты по бокам. Каждый шаг, который я делаю, усиливает острую боль внутри меня.

Я никогда не чувствовала такой пустоты, с таким сильным желанием заполнить ее.

Остановившись позади Килла, я скользнула взглядом по его фигуре. Я чувствую, как от него волнами исходит тепло. Протягиваю руку и кладу ладонь на его сжатый кулак, но он отдергивает руку.

— Килл? — шепчу я.

В тишине слышно только как я тяжело и прерывисто дышу.

— Что? — тихо отвечает он, слегка повернув голову, чтобы увидеть меня краем глаза.

— Ты получил то, за чем пришел?

Его рука рефлекторно касается кармана. Мое ожерелье…

Я поворачиваюсь к тумбочке, слишком темно, и я не могу разглядеть, забрал он его или нет. Но это не имеет значения — я знаю, что забрал. Как только он бросил его мне на колени, словно оно было отравлено, слова въелись в мой мозг, и я повторяла их, пока не заснула: «Я больше не хочу эту дрянь в своем кармане».

Любой другой человек понял бы его слова буквально, но я читаю между строк, проникая в самую сердцевину.

«…в своем кармане».

Он хранил мое ожерелье в своем кармане. Он держал частичку меня при себе. Не знаю, за этим ли он пришел, но с этим он уходит.

— Готова поспорить, мое ожерелье сейчас лежит в твоем кармане…

Его голова откидывается, а дыхание, выпущенное через нос, с шипением разносится по тихой комнате.

Я — сосуд для похоти и интриг этого мужчины. Как бы сильно я ни хотела уйти, сегодня я желаю остаться здесь, с ним.

Наконец он поворачивается ко мне. Я поднимаю голову, чтобы встретиться с его взглядом. Темно-синие глаза сверкают во мраке, посылая искры в пространство между нами. Его взгляд скользит по моему телу, поднимаясь вверх по бедрам и задерживаясь между ними.

Я внезапно осознаю, что стою перед ним практически голая, на мне только его майка. Но я поднимаю подбородок, принимая свою уязвимость.

Взгляд Килла поднимается по моему животу к груди. Он переводит взгляд с одной моей груди на другую, смотрит на каждую, его грудь вздымается и опадает, его дыхание становится тяжелым, похожим на рычание. Его мощь заполняет эту комнату, как воздух. Нет, она заполняет весь этот чертов мир. Я сглатываю, пытаясь успокоить беспорядочное биение сердца.

Он делает шаг ближе, глядя на меня из-под полуопущенных век.

— Я убил человека сегодня ночью…

Его рука поднимается к моей шее, большой палец скользит по пульсирующей артерии.

Он делает это для того, чтобы узнать мою настоящую реакцию на его признание? Может быть. Пальцы медленно переходят к затылку, он крепко сжимает мою шею и тянет к себе. Я врезаюсь в его грудь, и он наклоняется, приближая свои губы к моему уху.

— Он умолял о пощаде, Рыжая, — горячее дыхание обжигает мое ухо, а между ног уже пылает огонь. — Ты всё еще хочешь трахнуть меня, зная, что я вонзил клинок между его ребер и закончил его жизнь с улыбкой на лице?