Клудж. Книги. Люди. Путешествия

Шутки в публичной речи считались а) сугубой прерогативой иностранцев. Черчилль, Тэтчер и Рейган могли острить про «Верхнюю Вольту с ракетами», про «я подписал закон, объявляющий Россию вне закона» и все такое (нам полагалось держать спину попрямее и смотреть в другую сторону – собака лает, караван идет, брань на вороту не виснет; в лучшем случае на глумливые комментарии «оттуда» позволялись ответы в формате tu quoque («сам такой») и «зато», с нотками истеричной обиды в голосе: «а у вас негров линчуют» и «зато мы делаем ракеты»); и б) привилегией (либеральной) интеллигенции. Шутить над своими дозволялось как Гоголю, Булгакову, Ильфу с Петровым и Стругацким, так и, в меньшей степени, «Синим носам», «Пусси Райот» и Шендеровичу. То есть шутить могла условная «оппозиция» – запорожцы, так сказать, пишущие турецкому султану: один давится от хохота, второй тоже «пацталом» – ну, ржака, ну, загнул ты ему, брат; однако никто и никогда не слышал, чтобы в ответах запорожцам шутил султан – или хотя бы его администрация.

С анекдотического случая на приеме минуло порядочно, но, похоже, публичная острастка губернатора никому не пошла впрок; хаоса в мире только поприбавилось; по правде сказать, происходящее напоминает эпидемию.

Включите телевизор – и по одному каналу вы увидите Д. О. Рогозина, который предлагает Америке доставлять своих космонавтов на МКС при помощи батута; по другому – А. К. Пушкова, который хохмит об анекдотической истории задержанного на границе француза с русской женой в чемодане. Шутит и премьер-министр; и глава той самой северо-кавказской республики; да что там – сами знаете кто тоже, бывает, шутит, нет, что там «бывает», он только и делает, что шутит, достаточно посмотреть любую из его пресс-конференций.

OMG! Государство – Левиафан, чудище обло, стозевно и лаяй, – впервые в русской истории! – стало шутить; и не раз-другой, ради оживления заскучавшей публики, а систематически; оно шутит ради того, чтобы шутить. Ему ПОНРАВИЛОСЬ – и озадаченным телезрителям, которых, по обыкновению, даже забыли спросить: нравится ли им эта удивительная фигура – «юморной мужик» у власти, – остается лишь попытаться понять, как трактовать эту странную метаморфозу нашего Левиафана, чудесное обретение им способности шутить и иронизировать?

Изменилась ли внешняя обстановка – ситуация – таким образом, что этому неуклюжему существу пришлось адаптироваться к обстоятельствам – и, освоив (кто бы мог подумать, вовсе не под давлением, например, протестных митингов, а по совсем другим причинам) прежде несвойственную манеру поведения, – эволюционировать?

Или, может быть, все дело просто в технологиях – которые, как это часто бывает в истории, быстро разрушают консервативный уклад и меняют манеру поведения живых организмов: как паровые машины убили феодализм и расчистили дорогу для капитализма, так распространение Твиттера и прочих новых медиа автоматически расширило круг людей, которые шутят публично?

Орган Левиафана, продвинувшийся в смысле шуткоюмора на самые авангардные позиции, странным образом, однако ж, никак не связан с Твиттером. Он не пользуется новыми медиа – и всячески над ними иронизирует; и если вам нужен король шуток, кто-то, напоминающий гибрид Оскара Уайльда и Джереми Кларксона, – отправляйтесь не в Кремль и не на Охотный ряд, а, странным образом, на Арбатскую площадь – да-да, в то самое ведомство, что традиционно специализировалось на деятельности в формате «от забора до обеда» – и всегда позиционировало себя как организация, главное достоинство которой состоит в том, что «мы шутить не любим». Как – министр… Да ведь ближайший фонарный столб кажется более вероятным претендентом произвести на свет какую-либо остроумную шутку. Тем не менее, именно в Министерстве обороны работает официальным представителем генерал-майор И. Конашенков.