Клык на холодец

– Нам, казакам, нипочём, что бутылка с сургучом! – непонятно выразился Бич. – Вот так. Дорожное полотно, которое поверху идёт, разрушено – со стороны Лужников здоровенные тополя вылезли, всё в хлам разворотили – так я пошёл прямо ко входу на станцию. Явился весь такой модный, в ботах, и говорю: «пропускайте мол, я и плату приготовил: один жёлудь, как положено».

– И что, пропустили?

– А куда бы они делись? Смотрели, ясное дело, волками, но, чтобы нарываться на конфликт после решения Обители? Нет, брат, шалишь, не настолько они оборзели! Пропустили, как миленькие.

– А мне ты велел золотолесцев избегать. – недовольно заметил Егор. – В обход заставил тащиться, аж по Мичуринскому. А сам…

– Ну дык, Студент, тут дело такое… – Бич помедлил. – Сам посуди, кто ты, а кто я? Нет, ты парень хороший, надёжный, лучше напарника не сыскать. Но только для Золотых Лесов ты даже не ноль без палочки, а ноль голимый. Со мной они шутки шутить не рискнули бы, знают, что вижу их насквозь. А тебе запросто могли организовать какую-нибудь подставу, они на это мастера, сам, небось, убедился. Доказывай потом, что ты не шипомордник…

Егор пожал плечами, отвернулся и с независимым видом уставился в стену.

– Ты чё, Студент, обиделся? – расстроился егерь. – Не стоит оно того, забей. Успеешь ещё и авторитетом обзавестись и врагов нажить. Кстати…. – он хитро сощурился, – я там, на Метромосту, твою бывшую встретил.

Егор разом забыл о задевшей его фразе.

– Лину, что ли? И как она?..

– Да, вроде, жива-здорова. Драила шваброй перрон. Сама – в мокрой маечке в облипку, лифчика, как водится у золотолесских баб, нет, штанишки закатаны выше колен – пэрсик! На меня глянула глазищами своими, чуть насквозь не прожгла!

Егор задумался.

– Перрон, значит, драила? Это что же её, в наказание?…

– Да, какое там… – Бич махнул рукой. – За то, как она набарагозила, ей кое-что посерьёзнее полагается. А это – считай, вынесли общественное порицание. Ну и швабра – чтобы подумала на досуге, как правильно жить. А вообще, такими кадрами не разбрасываются. Глядишь, ещё и в ГЗ вернётся, в библиотеку. Или, где она там трудилась?

Егор сдержал усмешку: егерь откровенно его подначивал. Знал, прохвост, что Татьяна, нынешняя его подруга, ради которой он и подбил напарника на рискованную вылазку, заведует библиотекой а Лина когда-то была её подчиненной. Она же их и познакомила, если, можно, конечно, назвать знакомством две-три ехидные фразы, отпущенные по адресу невзрачной внешности начальницы.

– А скрипку-то как ухитрился сберечь? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Сам удивляюсь. – пожал плечами егерь. – Я ведь, когда наверх выбрался, хотел глянуть что с ней. Так не поверишь, побоялся! Думал, там одни щепки. И только когда ехали на дрезине, собрался с духом. Достал, размотал – целёхонька! «Ермак» весь изодран, на мне живого места нет, ружьишко – в хлам. А скрипке хоть бы хны, только футляр мальца поцарапан. Ничто её не берёт, ни купание, ни тряска, ни медведка эта грёбаная. Вот что значит, работа мастера!

Егор осторожно притронулся к футляру. Насчёт царапин напарник, пожалуй, преувеличил. Кожа кое-где протёрта чуть ли не насквозь, лак на дереве облупился – но это всё не последствия недавних приключений, а следы трёх с лишним веков, миновавших с того дня, когда великий кремонец положил в него только что законченный, ещё пахнущий лаком инструмент.

– Ладно, пошли, обрадуем твою библиотекаршу. – Бич поднялся, слегка охнув – ссадины на ногах давали о себе знать. – Только гляди, Студент, как бы она на радостях со скрипачом не сбежала! Останешься на бобах – придётся возвращаться к шмаре этой золотолесской: «прими, мол, назад, любимая, осознал, исправлюсь…»

– Не сбежит! – Егор широко улыбнулся. – Как ты говоришь: клык на холодец!

* * *

– Видал, как библиотекарша раздухарилась? – Бич довольно ухмылялся. – Вот что значит – волшебная сила искусства! С места вскочила, визжала, хлопала – «браво, бис, бис!» Потом глазки этому скрипачу строила, а тот ей насчёт поужинать при свечах намекал, видать – на предмет приобщения к прекрасному. А я гляжу: Студент напрягся, на музыканта косится, недобро так, зубом цыкает. Ну, всё, думаю, кирдык, зарежет!

Скрипку вручили законному владельцу перед самым концертом. А когда опустился занавес и публика устала, наконец, аплодировать, Татьяна затащила Егора с Бичом и увязавшегося за ними завлаба Шапиро за кулисы.

– Среди университетских девиц повальное безумие. – согласился Яков Израилевич. – Любая готова по первому зову скрипача выскочить из трусиков. Ну, ещё бы – смазливый, мировая знаменитость, и, как говорят, без постоянной подруги. А как играет – сказка!

– …ага, Венского Леса. – подхватил егерь. – Вот уж не думал, что ты, Яша, такой ценитель классической музыки!