Княгиня Ольга. Пламенеющий миф

У нас семь палат,
Полных мечами,
Их рукояти
В резьбе золотой.
Конь мой, я знаю,
Коней всех ретивей,
Острее мой меч,
Красивей мой шлем
Из Кьярова дома,
Кольчуги из золота,
И лук мой лучше
Всех гуннских луков![61]

Способность добывать сокровища была очень важным достоинством героя – в количестве сокровищ выражалась его удача, а значит, честь и в том числе право на власть. Игорь заявляет, что не уступит никому и соберет сокровищ больше, чем кто бы то ни было.

Со своей дружиной он отправляется в путь, покоряет древлян, взимает с них дань. Сражается с ними и с их вождем – фигура антагониста, князя Мала, должна быть нарисована более полно и выпукло, чтобы это был полноценный герой-соперник, а не статист, известный только по имени. Игорь заходит все глубже в чужую землю; спутники уговаривают его повернуть назад, указывая на опасности, но он отказывается их слушать в истинно героическом неразумии. Часть спутников, которые боятся идти дальше, он отсылает назад, а сам остается с самыми смелыми и преданными.

В это время на русов нападают коварные враги, и Игорь с малой дружиной вступает в неравный бой. Должно быть описание боя и совершенных в нем подвигов, речи Игоря, которыми он подбадривает своих людей (вроде тех, что в такой же ситуации произносит Святослав), перечень врагов, сраженных его рукой. В конце Игорь ломает свой меч и гибнет. Причем если бы древляне действительно захватили его живым и разорвали деревьями, это было бы полностью в духе песни такого типа!

Вот так из тех данных, что до нас дошли, опираясь на общие законы героического эпоса, можно было бы воссоздать если не текст (хотя это дело техники), то содержание и героический пафос «Песни об Игоре».

Но после «Песни об Игоре» следовала бы «Песнь об Ольге». Она начиналась бы с того, как к Ольге, сидящей в богатом покое на ложе, убранном шелками, явились бы послы от древлян с известием о смерти Игоря и предложением брака с его убийцей. Сама нелепость, которую мы уже показали, этого притязания в реальной жизни, в героической песни была вполне приемлема как средство возбудить в слушателях бурные эмоции. Именно в кругу подобных героических сюжетов нужно искать аналоги для этого сватовства, а не среди «обычаев» или в историях других лиц. Истинно в духе Гудрун, бестрепетно подающей мужу жареные сердца собственных детей, Ольга, скрывая горе и гнев, ответила бы послам улыбкой фальшивого согласия, а сама готовила бы ужасную месть, где хитрость сочеталась бы с жестокостью. Точно такая же ситуация есть в песни Старшей Эдды «Гренландские речи Атли»:

Легковерен был конунг,
Коварства не ждал;
Обман бы он понял,
Когда бы остерегся.
Гудрун притворно
Правду таила,
Веселой казалась,
Скрывая коварство;
Пиво несла
Для тризны по братьям,
И Атли правил
По близким тризну[62]

.

Совпадение ситуации почти буквальное: «легковерный» Атли прекрасно знает, что коварно сгубил любимых братьев своей жены, что она в последней битве сражалась на стороне братьев, против Атли, а потом долго осыпала его проклятьями. Нет у него никаких оснований ждать от нее добра, но почему-то, когда она начинает притворяться веселой, скрывая коварство, он ей верит. Точно так же как верят древляне в покорность Ольги, отлично зная, что у этой женщины к ним – долг кровной мести. Совпадает даже пиво для тризны, на которой свершится месть, только род ожидаемого обмана отличается.

На том и конец;
Наготовила пива,
Грозным был пир,
Горе сулил он!
Гибель древлянам
И Малу готовила
Ольга за мужа
Месть совершая…

В этой цитате все из тех же «Гренландский речей Атли» я заменила несколько слов – и она стала идеально подходить для нашей гипотетической «Песни об Ольге» и тризне на могиле Игоря, «грозного пира», который она приготовила для его убийц.

Такие можно было бы воссоздать две героические песни, следующие одна за другой. Это чистая литературная фантазия, но согласитесь, такая эпическая форма куда лучше пригодна для содержания легенд об Игоре и Ольге, чем дошедший до нас политический «Сказ о мудрой княгине Ольге», где героиня, по существу, только она, и весь сюжет служит прославлению ее мудрости по контрасту с глупостью ее мужа и его убийц-древлян. В форме эпической песни неприемлемые, с точки зрения логики и морали, поступки персонажей становятся не просто логичными и допустимыми – единственно верными.