Князь Кий

Кий в своей хижине бывал редко. Все время, от зари до зари, носился по ближним и дальним родам — собирал войско. И собирал успешно: все, кто мог держать копье в руке, по первому зову приходили с оружием и припасами. С Ирпеня Братан привел целый полк ирпеней и встал лагерем возле своего рода, Конь прибыл с тремя тысячами стугничей, а Щек ежедневно переправлял перевозом на рыбацких лодках воинов из-за Днепра. Поляне упорно готовились к решительной схватке с гуннами.

Однажды, в послеобеденную пору, в устье Почайны зашло такое количество лодок с военным людом, что казалось, вода закипела и вышла из берегов. Это прибыли со своими ратями Древлянский и Сиверянский князья.

Когда Кию сказали об этом, он нарядился в свои лучшие одежды, прикрепил к боку меч, через плечо бросил красное корзно и в сопровождении Щека и нескольких боляр быстро спустился в долину, взял с собой дядю Межамира и направился к причалу.

Оба князя уже сошли на берег и, стоя на пригорке, смотрели, как воины быстро ставят для них походные палатки, разжигают костры и ладят большие котлы, чтобы наварить для всего войска кулеш.

Кий поклонился: сначала старшему из них — седобородому северянскому князю Гордомыслу, а затем древлянскому — Ходоту.

Гордомысл был почтенный крепкий старик. Длинные седые волосы, перевязанные красной ленточкой, свободно спадали ему на широкие плечи. Глубокие резкие морщины пересекали его лоб, лета немного пригнули некогда высокий стройный стан, а вражеское копье оставило на левой щеке глубокий шрам. И взгляд он имел быстрый, острый и властный.

Князь Ходот достиг, пожалуй, едва двадцати пяти лет, а невысокий рост, светло-голубые веселые глаза и юношеская беспечная улыбка делали его еще моложе, почти ровесником Кия.

Князья медленно пошли навстречу Кию.

— Приветствую вас, князья, на полянской земле, — обнял их Кий. И чистосердечно благодарю, что откликнулись на наш призыв…

— Как не откликнуться!.. Ведь, преодолев вас, гунны напали бы и на нас! — ответил Гордомысл. — А если ударим вместе, то, может, разгромим их и отбросим в степь…

— Я не сомневаюсь в этом! — сказал Ходот и положил руку на меч. — Чтобы наша объединенная сила и не победила Аттиловых недобитков!

— Э-э, князь, не очень хвались, идя на рать, — перебил его, хитро щурясь, Гордомысл. — А хвались…

Все весело засмеялись на эту старинную поговорку, а больше всех смеялся Ходот, и эта шутка старого князя мгновенно сняла со всех некоторую напряженность, которая ощущалась в первые минуты встречи. Особенно облегченно почувствовал себя Кий, которому впервые пришлось принимать таких высоких гостей. Он расспросил князей, как они добрались, как их здоровье и в чем нуждаются их воины, а получив ответ, что у них все хорошо и ничего не требуется, кроме отдыха, сказал:

— Тогда пусть ваши боляре здесь хозяйничают, а мы поднимемся ко мне на гору и там за ужином потолкуем немного о том, что произошло с полянами и что делать нам дальше…

Князья не прекословили.

Через час или два на Киевой горе, в тени старого дуба, Межамировы родовички поставили угощение. Князья и ближайшие их боляре сели кружком на постеленные покрывала, и Кий наполнил холодной золотистой сытой белые липовые ковши.

— За ваш приезд, ближайшие наши соседи, за ваше здоровье и здоровье ваших воинов!

— И за твое здоровье, князь, — поднял свой ковш князь Гордомысл. — Я рад познакомиться сегодня с тобой!

— Я тоже, — вставил свое слово князь Ходот.

— Спасибо, — и Кий первый приложил ко рту деревянный ковшик, а выпив и закусив, добавил: — А теперь, пока веселье не затуманило нам ума, давайте решим, кто из нас возглавит войско. Ибо три головы хороши только для совета, а для полка нужна одна!

Князья перестали жевать. Задумались.

И тогда Кий на правах хозяина вновь сказал:

— Может, старший?

Гордомысл пристально посмотрел на молодых князей, оба могли бы сойти ему за детей, разгладил седую бороду, а потом медленно, рассудительно ответил:

— Спасибо за доброе слово, князь… Но, думаю, мы должны сделать иначе…

— Как?

— Если мы были бы на моей земле, я не возражал бы. Потому что там я был бы князем не только над войском, но и над всем народом, над всем племенем. Там мне все подчинялись бы, там я знаю все тропы-дорожки, все холмы и долины. А здесь, на полянской земле, ты, князь, поэтому должен вести нас! Твоего войска больше всего, ты знаешь свою землю, ты дрался с гуннами — и успешно. Кому же, как не тебе, возглавить наш поход? — и повернулся к Ходоту: — Как, князь?

— Я тоже так думаю, — ответил тот.

Кий немного покраснел.

— Молодой я, моложе вас…

Но Ходот перебил его:

— Молодой, да бывалый! А я разве старый?… Не отказывайся, Кий! Князь Гордомысл разумно рассудил. На твоей земле — и бразды правления в твои руки! А мы поможем…

— Ну, что ж — пусть будет так, — согласился Кий и снова наполнил ковши сытой. — Тогда послушайте, как я мыслю наш поход…

— Слушаем, князь.

— Прежде всего нужно уничтожить Родень и Черного Вепря. А туда удобнее всего добираться по Днепру… У меня нет такого количества лодок, чтобы посадить все свое войско, поэтому часть, на лошадях, пошлю по суше…