Князь мертвецов 2

— Знаю, у вас нынче встреча у губернатора, потому надолго вас не задержу. Не подумайте плохого, ваша светлость, знаю вовсе не от юного Альшванга, у меня свои источники.

Желание расплыться в улыбке на обращение «ваша светлость» Митя подавил. Йоэлю было проще, он на «юного Альшванга» демонстративно поморщился.

— Вам теперь от встреч в высоких кабинетах никуда не деться, — лично разливая чай, проворковал Kapпac. — Первый Истинный Князь за полтысячи лет — экая диковина! На балы, опять же, начнут приглашать, приемы, званые вечера.

Теперь уже поморщился Митя — на балы и приемы хотелось, но быть «диковиной»? Увольте!

— К выходу императорской фамилии позовут, тут уж как пить дать. В императорский Яхт-клуб введут. — под мерное журчание воды из чайника тоже вкрадчиво журчал Карпас.

При упоминании Яхт-клуба Митя снова поморщился.

— Вступительный взнос двести пятьдесят рублей, годовой — сто, карточная игра — по столько же на один кон. — продолжал Карпас. — От Истинного Князя обязательно потребуют дать бал, да и дворец должен быть не хуже, чем у членов императорской фамилии. Правда, без обязательного для них ежегодного обеспечения от казны. Но Истинный Князь не может бедствовать, потому, несомненно, найдутся доброхоты, которые предложат достойное вас содержание.

— Это что же, вам взятки давать будут? — оторвался от чашки с чаем Ингвар и вопросительно воззрился на Митю. — Так кто даст, они ж потом и вертеть вами станут как захотят!

Карпас довольно улыбнулся, а Митя поглядел на германца мрачно. Надо будет научить его хотя бы не произносить вслух то, что собеседник так старательно вкладывает в голову!

— А вы, Моисей Юдович, хотите их опередить и дать раньше? — ласково поинтересовался Митя. Ингвар захлопал тазами как разбуженная сова. Йоэль тяжко вздохнул.

— Как говаривают в бедных семействах: кто первым встал, тому и валенки, — ухмыльнулся Карпас. — Ежели в твоем городе вдруг всамделишный, а не сказочный Истинный Князь… э-э… образовался… — кажется, он хотел сказать «завелся», но благоразумно поостерегся, — умный еврей станет держаться от него подальше, потому как рядом с такими большими людьми и дела такие большие, что без головы останешься и не заметишь. А меня даже родители-покойники считали мишигене…

— Сумасшедшим, — негромко перевел Йоэль.

— А головы и по маленьким делам лишиться можно, что согласитесь, особенно обидно, — с удовольствием заключил Карпас. И отбросив вдруг ерничество, как плащ с плеч, заговорил серьезно и спокойно. — Я, Дмитрий Аркадьевич, с мелочной лавочки начинал, сейчас купец 1-й гильдии, а через год, если у нас снова не случится варягов, фоморов и погромов, буду самым богатым человеком в этой губернии. У нас в державе Росской больше земля ценится: столетиями так было, что у кого земля, тот и хозяин, вот и держатся, что дворянство, что Кровные за земельные угодья. Их покупают, ими награждают, как батюшку вашего. В высших кругах, говорят, процветает мысль, что ежели империя наша плодов земли станет продавать изрядно, всё остальное — от станков до паровых телег — возьмет, да и купит.

— А вы с мнением высших кругов не согласны? — насмешливо поинтересовался Митя: провинциальный купчик, полагающий, что знает больше сановников империи, начал его раздражать. В высшие круги не вхож — а туда же, рассуждает!

— Я, ваша светлость, к высшим кругам касательства не имею. По «Временным правилам» государя нашего Александра III Даждьбожича лицам иудейского вероисповедания землю покупать запретно. Пришлось становиться фабрикантом. И что я вам скажу, как простой фабрикант, не знающий высоких державных резонов, а только свои счетные книги: продукт фабричного производства подороже плодов земли выходит. Сколько пшеницы ни продай — на всё, потребное современной державе, не хватит. Да и не купят у нас столько пшеницы — у них же и своя есть! А потому в будущем вижу я два пути: или мы, как нынче, продолжим закупать заграницей даже спички с иголками, и разоримся вчистую, — это было сказано равнодушным тоном неизбежности, — Или, — Карпас подался вперед и заговорщицки прошептал, — или те, кто встанут у истоков новой отечественной промышленности, станут князьями стали и пара.

— Как поэтично… — пробормотал Митя. И здраво: им с отцом трудящиеся в имении паро-боты достались разом с управляющим, а паро-телеги были взяты с добычей. С урожая они бы никак не купили. Но провинциальный фабрикант всё это понимает, а в высших кругах Петербурга умных людей не нашлось?

— В нашей империи, ваша светлость, у разных сословий права разные — у кого побольше, а у кого и вовсе никаких… — продолжил Карпас.

Ингвар вскинулся как уланский конь при звуке боевой трубы:

— И это совершенно несправедливо!