Князь Никто

Он замолчал, ожидая моего ответа. Я продолжил критично разглядывать свои руки. Похоже, убивать меня он все–таки не собирается. Разве что может в сердцах броситься с кулаками, если я и дальше буду его бесить.

Я вздохнул, полез в карман за ключами и долго возился с замком. Толстяк все это время топтался рядом, приплясывая от нетерпения. На лице и шее его проступили ярко–красные пятна, но он пока держался, в смысле, не шипел ругательства сквозь зубы и не орал, что я слишком долго копаюсь.

Я открыл дверь и шагнул внутрь. Толстяк протиснулся следом.

— Я не знал, что Пугало тебя усыновил… — сказал толстяк, устраивая свой внушительный зад на сундуке. — Вот что, Демьян. Раз ты теперь совершеннолетний, то можешь больше не батрачить на Пугало. Кстати, а он вернулся из Петергофа?

— Понятия не имею, я же только что пришел, — сказал я и пожал плечами. Толстяк тревожно поозирался, но, потом, видимо, вспомнил, что вообще–то Пугало мертв, и он это совершенно точно знает. Или все–таки не точно? На самом деле, мне было без разницы. Идти с этим жирным жуком на сделку я все равно не собирался.

— Демьян, ты умный мальчик, — вкрадчиво проговорил толстяк. — Тебе надо получить образование и делать карьеру. У меня есть связи. Хочешь, я устрою тебя в хорошую школу? Тебя научат грамоте, арифметике и еще многим другим вещам. А потом ты сможешь…

— Заткни–ка фонтан, толстый, — грубо прервал его я. — Я правильно понимаю, что если опустить всякую муть, то ты хочешь сказать «вот тебе червонец, Ворона, и сдрисни отсюда»?

— Что? Что?! — вот теперь кровь от лица толстяка отхлынула. Он побледнел так, что было заметно даже в полумраке труповозной конторы. — Да как ты… Да что ты себе…

— Как–то темно, я не вижу выражения твоих глаз, — сказал я и прищелкнул пальцами, запуская «светляка».

Толстяк побледнел еще сильнее и сделал движение, будто хочет забраться повыше на сундук и вжаться в стену. Но довольно быстро овладел собой. Что–то в его лысой голове сложилось, видимо. На лице сменилось несколько выражений — от неверия в реальность происходящего до решимости.

— Ладно, Демьян, — он сложил руки на животе и сплел в замок толстые как сардельки пальцы. — Как я вижу, что с тобой можно разговаривать как со взрослым человеком… И вот это… — толстяк проводил взглядом медленно плывущий под потолком шарик света, — здорово меняет дело. Да что там… Так даже лучше. Ты же понимаешь, Демьян, что Пугало был очень несговорчивым человеком. Характер такой. Я несколько раз пытался затеять с ним этот разговор, но… — он расцепил пальцы и разочарованно развел руками.

— Понимаю, — я кивнул. — Только почему ты говоришь «был»? С Алоизием Макарычем что–то случилось?

Судя по ироничному выражению его лица, сыграть удивление и тревогу у меня получилось так себе. Не то, чтобы я очень старался, но не задать этот вопрос все–таки не мог. С другой стороны, погрязнуть в долгих препирательствах на тему «кто из нас врет» мне тоже надолго не хотелось.

— Мы с тобой оба знаем правду, Демьян, ведь так? — вкрадчиво спросил он. Я отвернулся, не ответив. Кивать тоже не стал. — В общем, я перейду сразу к делу. На своей принципиальности Пугало очень много терял. Я предлагаю тебе распорядиться его наследством и лицензией умнее. Есть очень уважаемые, а главное, очень богатые люди…

Я слушал сбивчивую речь толстяка. Из всех его намеков и оговорок, я понял, что он предлагает превратить труповозную контору, которая сейчас преследует только одну цель — не превратить трущобы в рассадник эпидемий, за что город, собственно, и платит по рублю за доставленное к печи тело, в более прибыльный бизнес. Продавая мертвые тела направо и налево тем, кто готов за это платить, не особо вникая, для чего клиентам потребовалась мертвая плоть. И еще был второй источник дохода, который толстяк описывал особенно многословно и иносказательно — обеспечить чистое и бесследное исчезновение неугодного человека. Собственно то, что я и проделал с Пугалом без всякой подсказки.

В принципе, его идеи имели под собой определенный резон. Если бы не одно «но» — работать с этим хитродопым гадом я категорически не хотел. Пугало был сварливым и недружелюбным скрягой. Но это точно был не повод его убивать. Будь это кто угодно другой, меня бы никак не зацепила бы моральная сторона вопроса продажи трупов всяких бродяг. Собственно, я собирался буквально сегодня забрать из тайников все ценные вещи и покинуть Вяземскую лавру. Не бог весть какая сумма, но на первое время мне ее точно хватило бы. Но теперь… Теперь я не мог оставить все как есть и повзолить красноносому убийце заполучить то, чего он так жаждет. Вон как он горячо старается убедить меня перейти на его сторону…