Князь... просто князь

У нашего героя, глядя на происходящее, сразу возникло подозрение на отравление. Очень уж похоже все. Поэтому тут же началась возня и суета. Ярослав знал о том, что в эти годы яды используют нехитрые — или мышьяк, или ртуть. Во всяком случае в таком вот обиходе. И то, что действенным средством от них было молоко да сырой яичный белок, выступающие как абсорбенты и нейтрализаторы всей этой пакости. Поэтому он сначала организовал промывание желудка отравившемуся, а потом поручил отпаивать его молоком. Козьим, которое уже появилось в Гнезде. Сам же начал заниматься расследованием. Ведь отравить хотели его.

Поначалу после отравления была суета, под шумок которой хазарский купец сумел сбежать. Да лихо сбежать. Буквально проскользнуть в последний момент. Побежал звать помощь, отвлекая внимание от себя. А потом увел одну из лошадей и на ней ускакал, в чем был. Бросив все. И товар, и деньги, и слуг.

Вот их-то Ярослав и задержал, а потом вдумчиво допросил.

Не сам. Нет. Он просто присутствовал. А вот один из свеев, что иммигрировал в Гнездо, подсобил. Трюггви был уже мужчиной в годах и шрамах. По юности ходил на драккарах под рукой разных вождей. А потом, накопив немного добра, женился. Захотелось покоя. Но старые друзья-товарищи его не отпускали. Вот он и уехал в Гнездо, где, как говорили, правит ромей. А ромеи, как всем было известно, в Одина не верили и больше тяготели к тихой жизни. Этот, по слухам, выходил странным, конечно. Но даже странный ромей выглядел намного интереснее на всю голову отмороженных дружков, которые уже и угрожать начали, разочаровавшись в своем было подельнике.

Так или иначе, но Трюггви походил в походы и выпытывать информацию умел. Через его руки прошел ни один священник, не выдержавший ласк и рассказавший все, что знает о спрятанных ценностях. Так что Трюггви достаточно легко смял волю этих подельников купца, и они запели как соловьи, наперебой рассказывая о том, что им известно. И там было такое…

Ярослав сидел, чуть покачиваясь на лавочке, и со стеклянным взглядом слушал этих болезных. А они вещали… вещали… вещали…

Оказалось, что к Гнезду, как наш герой и подозревал, стали присматриваться хазары. Причем сразу, как Ярослав начал плавить тигельную сталь в персидских печах. Они той технологии не знали, но слышали о ней. И активизировались совершенно. Поначалу просто пытаясь узнать, что да как. А потом, по мере накопления силы у Гнезда, начали вставлять палки в колеса. Ведь хватало старейшин, что лояльно относилось к ним. В том числе и сидя на их регулярных подарках. Так-то мелочи, а не дары, но учитывая бедность местных — весьма существенные подношения для получателей.

Конунг слушал… и медленно зверел…

Мозаика того дурдома, что творилась в Гнезде собиралась в единую картину. Многое встало на свое место. Мутные моменты стали понятными. Стало ясно, почему старейшины так методично сливали всего его инициативы и уступали только под давлением чрезвычайных обстоятельств. В основном. Не все старейшины, но их большинство. Этому хороший персидский кинжал. Тому золотой перстень. А тут отрез хорошего шелка из самой державы Тан[2].

В ходе обыска усадьбы нашли много чего интересного. В том числе и несколько крытых корзинок с крышками, в которых сидели крупные черные скорпионы. Их яд-то и использовали для отравления того ножа, которым ударили конунга. В вино его добавлять не стали. Посчитали, что парень получил благословение богово и для него теперь скорпионы не опасны…

Ярослав услышал шум и вышел из усадьбы в мрачном настроение. И только для того, чтобы встретить толпу жителей, которую привели старейшины. С напряженными такими, сложными лицами.

— Ты почто беззаконие творишь! — Воскликнул с легким переходом на фальцет один из них.

Конунг посмотрел на него очень тяжелым взглядом. От чего тот чуть поежился и подался назад.

— Сам расскажешь или этих вывести?

— Что? О чем? Я тебя не понимаю? — Замельтешил этот старейшина.

— О том, как крепость мешал строить, прислушиваясь к советам хазар и принимая от них подарки? О том, как покрывал покушение на меня с той отравой? О том, как сейчас привел людей, наврав им с три короба, чтобы защитить свою задницу? Мне эти подельники хазарского купца многое рассказали.

— О чем ты говоришь?! — Взвился этот старейшина. Но тут же резко вздрогнул. Захрипел. И подался вперед, соскальзывая с ножа.

— Мерзавец! — Веско произнес другой старейшина, также по уши замаранный в этом деле. Он-то и всадил бедолаге нож под лопатку. И выразительно так посмотрел на Ярослава.

Тот мрачно усмехнулся и едва заметно кивнул. Устраивать разборки и кровавую чистку сейчас было не в его интересах. А вот поставить старейшин в сложное положение и вынудить сотрудничать — да, это хорошо.

Поняв, что Ярослав не настроен их всех сдавать, старейшины начали тут же голосить о том, какой мерзавец был убиенный. О том, как их всех ввел в заблуждение. Как всех обманывал. И так далее. Так что толпа потихоньку рассосалась, проклиная мерзавца-предателя.

Когда все разошлись к нему подошел Трюггви.