Князь (СИ)

- Сильно тфокотли упрашивали своего Ахына**, чтобы скот перестал умирать! Был ли от этого толк? Только много еще оставшегося скота зря поубивали на принесение бессмысленной жертвы. Потом нечего стало на хлеб менять, когда свои запасы доели. Четыре рода своих детей, рожденных сводобными, продали темиргоевцам, чтобы от голода не вымереть. А ты, зиусхан, возносил молитву Аллаху и десять своих мужчин с их семьями освободил. И только тогда скотина перестала умирать. Разве это не знак?

- Да, поистине, Милостив и Всемогущ Аллах! - произнес Тлизанд и вполголоса стал поминать Аллаха.

- Если все, как говорят тфокотли, - сказал Абудулькарим-мулла. - то почему в поле, в реке и в лесу трава одинаково зеленая, со стеблем и листьями? Ведь полем правит Созереш, рекой Псыхогуащ,

*Кубань. **Адыгский языческий бог крупного рогатого скота.

лесом Мэзитх. Почему у коровы, овцы и кабана одинаково четыре ноги и копыта, если корова -животное Ахына, овца - Амиша, кабан - Мэзитха? Нет, все, весь этот мир создал Единый Бог, и Он же правит миром...

От Абдулькарима-муллы Тлизанд поехал к селению эгу - людей, которые принадлежали князю, но не работали на него, а только отдавали часть народившегося скота и урожая с земель, которые им дал в пользование князь, Тфэимэз. Возле Тфэимэза у Гутля - урожденного тфокотля, которого за героизм в походах Тлизанд оделил дворянским даром, жил и воспитывался его единственный сын Шаханбатыр. Еще две дочери Тлизанда и Мэзанэф воспитывались у темиргоевских наставниц, а больше у них детей не было. Гутль родился и вырос в Гогуте, в молодости вошел в религию Аллаха и изъявил желание участвовать во всех походах, которые вели сначала отец Тлизанда, а затем сам Тлизанд. Храбрости и ловкости ему было не занимать, еще будучи подростком он однажды сумел палкой убить волка, напавшего на стадо овец, которое он пас. Отправляясь с княжеским войском в походы, он шел в атаку в первых рядах и так закалился в сражениях, что превзошел в воинском умении многих урожденных дворян. Тлизанд счел, что Гутлю недостойно оставаться простым тфокотлем, и сделал его своим младшим дружинником. Когда сыну Тлизанда Шаханбатыру исполнилось три года, князь решил, что лучшего воспитателя для того не найти и отдал мальчика Гутлю. Согласно адыгскому закону, князья и дворяне старались найти аталыков для своих детей. Если кому-то случалось воспитывать детей самим, в своем доме, то это было стыдно: значит, настолько беден этот знатный человек, что ему нечем даже одарить воспитателя для своего ребенка. А бедный князь или дворянин не сможет защитить свой народ. Но в доме состоятельного отца дети расти не могли: привычка к роскоши губительна для будущего князя или княжеского служителя. Ведь как он сможет справедливо рассудить простых людей, не зная, как и чем они живут? Шаханбатыр уже десять лет воспитывался у Гутля. Тлизанд навещал его один раз в два - три месяца, а Мэзанэф приезжала посмотреть на сына и того реже. Но часто встречаться с ним было нельзя, чтобы он не привыкал к княжескому вниманию: зазнавшийся князь - горе для народа. Тлизанд и Мэзанэф, конечно, постоянно тосковали по нему и дочерям, которых, вообще, редко видели, потому что жили те в темиргоевской земле. Тлизанд порой садился на коня, ехал к Тфэимэзу в то время, когда дети эгу выходили из селения играть на речку, и, затаившись от чужих глаз в лесу рядом, чтобы не выдать своей слабости, смотрел, как его сын играет с простыми детьми. Его радовало, когда он видел, что Шаханбатыр значительно превосходит тех в силе и ловкости, потому что Гутль обучал его боевым упражнениям, а дети эгу больше пасли овец и собирали ягоды в лесу. Особенно хорошо он плавал, мог, несмотря на малый возраст, на длину полутора повозок проплыть против быстрого речного течения. Но Тлизанд хотел бы все время видеть, как Шаханбатыр растет, как учится жить в этом мире, слышать от него рассказы о его мыслях и переживаниях. Тлизанд хотел видеть, как живет и растет сын, как видел он, как живут и растут его маленькие прислужники. Но был вынужден сносить эту княжескую долю.