Князь (СИ)

Тлизанд и его отец приняли Ислам искренне, из любви и страха к Всевышнему, а не чтобы обезопасить свои владения от войск крымского хана, тем более что тот чаще ходил на Кабарду, а не сюда - в междуречье Пшиша и Пчихэ. Они просто поняли, что вера, которую принес Христос, и Ислам - суть одна и та же: вера в Единого, Всемогущего Господа, Создателя мира и людей. Ведь пророк Мухаммед, благословение Аллаха над ним и мир, пришел после Христа, мир над ним, а значит, его учение новее, правильнее и достовернее. Ведь Христос, мир ему, предупреждал о том, что после него придет другой пророк - Утешитель, который научит людей всему и напомнит о том, чему Христос, мир ему, учил. Это Тлизанду читал из святой книги - Евангелия, один ученый христианин в Темрюке. Разве после Христа, мир ему, был еще какой-нибудь пророк, кроме Мухаммеда, благословение Аллаха над ним и мир? Разве Мухаммед, благословение Аллаха над ним и мир, не подтвердил то, чему учил Христос, мир над ним? Не требовал он разве уважения ко всем пророкам, о которых говорится в христианских книгах? А ведь ни Атлеш, ни Карбеч не только Корана, но и своих, христианских книг не читали ни одной: потому что из адыгов никто не умеет читать на языке, на котором написаны эти книги. Что могли знать адыги-христиане о своей религии, если почти все они неграмотны? Только то, что говорили изредка и ненадолго приезжавшие на адыгскую землю чужеземцы в длинных темных одеждах, с большими крестами на шее. А кто проверял правдивость их слов и то, с какими намерениями они приходили к адыгам? Они ведь не были пророками и со Всевышним общаться не могли.

А что плохого в том, чтобы признать власть крымского хана? Он адыг только по матери, но это же не значит, что он не человек. Тем более, он мужчина своего слова: не враждует с адыгами, которые приняли религию Аллаха, как и положено мусульманину, защищает их от адыгов же, обычай которых позволяет им грабить чужие племена. Разве справедливо, чтобы адыги из-за наживы нападали на адыгов же? И получается, что оберегать адыгов - своих единоверцев, от набегов других адыгов вынуждены крымцы. Крымцы жестоки на войне, но верны своим союзникам. А если хан установит свою власть над всеми адыгскими землями, он утвердит по воле Вмевышнего порядок и мир. Действительно, раб сможет жаловаться князю на хозяина, если тот несправедлив, а младший дворянин - на старшего. И князь сможет заставить дворянина соблюдать справедливость в своих владениях. А если хан вдруг будет несправедлив к князю - можно искать справедливости у самого османского султана. Разве не в том мудрость, чтобы каждый - раб, тфокотль, дворянин или князь, был защищен от чьей бы то ни было несправедливости и отвечал сам за свои дела? И был бы мир, было бы спокойствие, о котором адыги никогда не смели и мечтать... Истинно, законы, которые установил Сам Всевышний, самые мудрые!..

Невеселые размышления Тлизанда прервал Ужи, подошедший откуда-то справа. На нем были овчинная шуба и кривовато сидевшая шапка.

- Почему ты грустный, мой зиусхан? - спросил он, пытаясь заглянуть князю в глаза.

- Я не грустный, - ответил мальчику Тлизанд и поправил на нем шапку. Ужи улыбнулся - несколько застенчиво, но искренне, и детской чистотой блеснули его большие карие глаза.

- Зачем ты мне неправду говоришь, а зиусхан? - произнес он. - Я же вижу! Твой брат слушается не тебя, а Карбеча, потому что ему не нравится исламский закон, поэтому ты грустишь!

- Садись, - Тлизанд опустил ладонь на холодное дерево скамейки слева от себя. Ужи с разрумяненным от мороза лицом влез на скамейку и, повозившись, чтобы устроиться удобнее, сел возле князя. Возле конюшни на бочке сидели двое рабов и о чем-то разговаривали, в их сторону не глядя. Больше никого сейчас на дворе не было видно.

- Ты желал бы служить воином у крымского хана? - спросил Тлизанд мальчика.

- Я буду тебе служить! - сказал Ужи.

- Но я признал верховенство хана Джамбеча, - сказал Тлизанд.

- Мне нельзя к хану, - вздохнул Ужи. - Если я уеду в его войско, у тебя будет мало верных воинов. Как ты будешь сражаться с гяурами?

Тлизанд поразился: мальчик-прислужник точно прочитывал его переживания. Ведь, действительно: князь опасался остаться, если дело дойдет до открытой войны, без союзников. Даже принявшие тоже Ислам дворяне не стали бы охотно устанавливать в своих уделах законы Аллаха, ограничивавшие их власть над личными людьми и рабами. А тфокотли, как и дворяне, дорожившие своей свободой, не хотели бы повиноваться князю во всем абсолютно, включая то, что не предусмотреноадыгским законом. Они вполне могли выступить на стороне Атлеша и Карбеча, а те могли бы призвать на помощь князей-гяуров из других племен, относившихся к хану как к самому лютому врагу. Успеют ли крымцы привести на помощь Тлизанду и мусульманам его владений свои войска?

Однако искренняя привязанность и участливость маленького раба глубоко тронули князя.

- Не бойся гяуров, мой мальчик! - произнес Тлизанд. - Кто самый сильный на этом и том свете?

- Аллах, - сказал Ужи.