Князь Света. Порождения Света и Тьмы

Добравшись наконец до мира Интерлюдичи и пройдя через внезапно открытые поэтом в черноте зеленые двери, Вэйким и Врамин вступают в безумный мир, где в избытке дожди и религии. Быстроногие, останавливаются они на влажном торфе у города, чьи жуткие черные стены нависают прямо над ними.

– Теперь мы войдем внутрь, – говорит поэт, поглаживая свою небесно-зеленую бороду. – Мы войдем через вон ту маленькую дверь, видишь, слева; я открою ее для нас. Потом мы загипнотизируем, подчиним стражей, которые могут там оказаться, и пойдем прямо к сердцу города, к его главному храму.

– Стащить башмаки для Принца, – говорит Вэйким. – Странное задание, особенно для такого, как я. Если бы он не обещал мне вернуть мое имя – мое настоящее имя – перед тем, как я убью его, я бы не согласился на это.

– Понятно мне это, лорд Рэндалл, мой сын, – говорит Врамин, – но скажи мне, что ты собираешься делать с Гором, который тоже хочет убить его и который работает сейчас на него, только чтобы получить в качестве вознаграждения такую возможность?

– Убью, если понадобится, сначала Гора.

– Меня впечатляет стоящая за всем этим психология, и я надеюсь, ты дозволишь мне еще один вопрос: какая разница, ты убьешь его или Гор? В любом случае он будет все так же мертв.

Вэйким молчит, задумавшись, словно это впервые пришло ему в голову.

– Но это же мое поручение, а не его, – говорит он наконец.

– В любом случае он будет все так же мертв, – повторяет Врамин.

– Но не от моей руки.

– Да. Но я не вижу никакой разницы.

– По сути дела, я тоже. Но поручение же было дано мне.

– А может, и Гору.

– Но не моим хозяином.

– А почему у тебя должен быть хозяин, Вэйким? Почему ты не сам себе хозяин?

Вэйким трет себе лоб.

– Я… не… по правде… не знаю… Но я должен делать, как мне сказали.

– Понимаю, – говорит Врамин; и пока Вэйким сбит с толку, крохотная зеленая искорка прочерчивает дугу между кончиком трости и его затылком.

Он шлепает себя по затылку и чешет там.

– Что?..

– Местное насекомое, – говорит поэт. – Ну ладно, пошли к двери.

И она открывается перед ними на стук его трости, и стражники впадают в сонливость, не успев заметить зеленую вспышку. Прихватив у двоих из них плащи, Вэйким и Врамин направляются прямо к центру города.

Храм найти несложно. Другое дело – войти в него.

Перед входом маячат стражники, одурманенные наркотиками.

Путники смело подходят и требуют, чтобы их пропустили. Восемьдесят восемь копий Внешней Стражи нацелены на них.

– Публичного Поклонения не будет до закатного ливня, – вещают охранники в священных конвульсиях.

– Мы подождем.

И они ждут.

С закатным ливнем они присоединяются к процессии мокрых богомольцев и вступают во внешний храм.

При попытке пройти дальше их окликают триста пятьдесят два одурманенных наркотиками копейщика, охраняющих доступ внутрь.

– У вас есть бляхи богомольцев внутреннего храма? – спрашивает старший.

– Конечно, – говорит Врамин, поднимая трость.

И похоже, это так, поскольку стража расступается.

Теперь уже у самого Внутреннего Святилища окликает их предводитель пятисот десяти одурманенных наркотиками воинов, преграждающих им путь.

– Кастраты или нет? – спрашивает он.

– Конечно, кастраты, – с обидой заявляет Врамин красивым сопрано. – Дайте пройти.

И вспыхивают его глаза зеленью, и отступает воитель с дороги.

Войдя, они присматриваются к алтарю с его пятьюдесятью хранителями и шестью странными жрецами.

– Вот они, на алтаре.

– Как их нам заполучить?

– Желательно стибрить, – говорит Врамин, протискиваясь, пока не началась телетрансляция, поближе к алтарю.

– А как?

– Может, нам удастся подменить их парой своих собственных и уйти прямо в священных.

– Можно попробовать.

– Тогда предположим, что их уже минут пять как увели.

– Понял, – говорит Вэйким и наклоняет голову, словно в молитвенном экстазе.

Начинается служба.

– Славьтеся, о Башмаки, – гнусавит первый жрец, – носители ног…

– Славьтесь! – подтягивают остальные пятеро.

– Хорошие и добрые, благородные и благословенные Башмаки…

– Славьтесь!

– …пришедшие к нам из хаоса…

– Славьтесь!

– …дабы просветить наши сердца и поддержать наши пятки.

– Славьтесь!

– О Башмаки, опора человечества с рассвета цивилизации…

– Славьтесь!

– …конечные полости, спутники ног.

– Славьтесь!

– Славьтеся! Чудесные, стоптанные Котурны!

– Мы припадаем к вам.

– Мы припадаем к вам!

– Мы поклоняемся вам в полноте вашей Обутости!

– Слава!

– О архетипические наножники!

– Слава!

– Высшая идея Обуви.

– Слава!

– Что бы мы делали без вас?

– Что?

– Спотыкались бы, царапали пятки, страдали плоскостопием.

– Славьтесь!

– Храните же нас, ваших смиренных слуг.

– Пришедшие к нам из хаоса…

– …в темный и мрачный день…

– …из пустоты, горя…

– …но не сгорая…

– …вы явились утешить и поддержать нас…

– Славьтесь!

– …стоя, прямо – ныне и присно…

– …и во веки веков!

Вэйким исчезает.

Поднимается холодный злобный ветер.

Это ветер перемен из времени; алтарь на долю секунды теряет четкость очертаний.

Семеро одурманенных еще недавно наркотиками копейщиков валяются вокруг алтаря, и шеи их повернуты под странным углом.

Вдруг Вэйким говорит прямо на ухо Врамину:

– Молю, побыстрее отыщи для нас ворота!

– Ты в них?