Князь-волхв

Не имея возможности пробить прочный вражеский щит, свой ответный удар Итиро нанёс по его верхней кромке. Стремительное движение левой кисти — и крюк кекецу-сегё, словно коготь гигантского зверя, зацепил обитое кожей и укреплённое железными полосами дерево. А когда идзин снова взмахнул топором, Итиро дёрнул щит на себя и вниз, буквально повиснув всем телом на левой руке противника. Идзин, не ожидавший подобной хитрости, шатнулся вперёд. И открылся, наконец! Щит опустился. Между его верхним клёпаным краем и стальным шлемом щитоносца появилась широкая щель. Вот туда-то и скользнуло остриё сикоми-дзуэ.

Тёмный клинок вошёл под ворот доспеха. Пронзил идзина сверху вниз. И вырвался обратно в кровавом фонтане, провожаемый предсмертным хрипом умирающего.

Так, а что стрелок?! Стрелок-сигнальщик всё ещё возился со своей громоздкой метательной машиной. Итиро действовал быстрее. Взмах левой рукой. Верёвочный хвост устремился через разжатые пальцы за брошенным кинжалом-крюком.

Кекецу-сегё зацепился за ложе самострела. Итиро перехватил верёвку, дёрнул её на себя. Оружие выскользнуло из рук идзина.

Прыжок, ещё один. Безоружный противник поднял руки, прикрывая голову. Итиро ударил ниже. Меч синоби рассёк грудь и вошёл глубоко в живот. Вывалил кишки, выпустил душу.

Всё! Хаара[18] стражника вспорота до паха. Верхняя смотровая площадка очищена от врагов. Но вот надолго ли?

* * *

Затемнённая сталь сикоми-дзуэ вернулась в ножны. Итиро осторожно высунул голову между каменных зубцов и глянул вниз. В крепости царил переполох, словно в пчелином улье, в который влезла медвежья лапа. Повсюду горели факелы. По замковому двору, по внутренней цитадели, по переходам и галереям, по боевым и смотровым площадкам метались вооружённые люди. Снизу доносились лающие команды на незнакомом Итиро языке.

Из верхних бойниц главной башни ещё тянулись тёмные струйки, сливающиеся с ночью, но как только дымная преграда на лестнице рассеется, идзины будут здесь. Итиро к тому времени здесь быть не должно.

Он уже наметил себе путь к отступлению. Сначала следовало спуститься на крышу переходной галереи, по которой он прибыл сюда, и которая соединяла главную и угловую башни внутренней крепости. Потом — вернуться на замковый двор и знакомым путём пробраться к внешней стене.

Для быстрого спуска когти-сюко и ножные накладки-асико не годились. Итиро зацепил за выступ бойницы крюк кекецу-сегё и перебросил через зубчатую ограду чёрную верёвку. Затем скользнул вниз сам.

Он уже почти спустился на крышу галереи, когда услышал окрик сверху. Подняв голову, Итиро увидел человеческую фигуру, перегнувшуюся через зубцы башни. Проклятые идзины уже поднялись наверх! Или сквозняки из башенных бойниц слишком быстро рассеяли ядовитый дым бамбуковых докуэн, или кто-то сумел, задержав дыхание, прорваться сквозь удушливые клубы.

Фигура наверху взмахнула мечом.

Итиро оттолкнулся от неровной кладки за миг до того, как идзинский клинок перерубил верёвку.

Высота была небольшой, и падать пришлось недолго. Кровля переходной галереи мягко спружинила под распластавшимся телом синоби. Но возле фигуры с мечом появилось ещё две. Одна — с горящим факелом. Вторая — с заряженным самострелом.

С башни сбросили факел. Огонь полетел вниз, разгоняя ночную тьму. Упал рядом с Итиро, разметав сноп искр. Теперь стрелок, должно быть, хорошо видит цепляющегося за крышу беглеца.

Стрелок целится…

В последний момент Итиро успел отпрянуть от мелькнувшей в воздухе короткой стрелы. Стрела пробила крышу насквозь и сухо стукнула где-то внутри галереи. Всё-таки мощные самострелы идзинов били сильнее обычных луков.

Итиро спихнул горящий факел вниз, вскочил и побежал по гребню крыши к угловой башне. Только бы добраться туда незамеченным!

Незамеченным — не получилось. Послышался противный свист над головой. И — опять. И ещё одна стрела ударила в крышу под ногами. Нет, в него уже стреляли не сверху. Теперь стрелы летели с земли и из бойниц соседних переходов. Справа, слева… Оставаться на открытом пространстве было опасно. Итиро присел, выхватил из-за спины меч и быстрыми сильными ударами прорубил отверстие в мягкой податливой кровле. Протиснулся внутрь, спрыгнул в галерею.

Вот тут-то его и зажали. С двух сторон сразу.

Из двери, ведущей в главную башню, выскочил лучник. С противоположного конца перехода, где валялся стражник, убитый Итиро отравленной иглой, в галерею ввалилось ещё шестеро идзинов. Полдесятка копейщиков под предводительством самурая в тяжёлых пластинчатых латах, белом плаще и шлеме-ведре преграждали путь к угловой башне. А стрелок уже натягивал тетиву.

Лучник выстрелил. Возможно, он и был мастером кю-дзюцу[19], но ведь и Итиро не зря считался лучшим воином клана.

Итиро упал на колено. Первая стрела прошла над головой и вонзилась в столб, удерживавший кровлю. Лучник потянулся за второй, но идзин-самурай, взмахнув мечом, что-то прорычал своим копейщикам. Судя по всему, это был приказ атаковать.

Копейщики двинулись на Итиро. Лучник медлил. Он то ли опасаясь задеть своих, то ли решил, что его участие более не требуется.