Княжич Юра III

Дальше была ФП. Ничего принципиально нового: обычная ФП. Ну, с маленькими поправками на то, что физические возможности Одарённых превосходят таковые у Бездарей. Довольно далеко превосходят… А так: бег, специальные беговые упражнения, полоса препятствий, турники. Но бег — быстрее и дальше. То есть, не пять километров, а двадцать пять, но за те же полчаса. Полоса препятствий длиннее и круче. Настолько круче, что Бездарю её просто пройти не получится, не то, что в норматив уложиться. Турники… занятия на них больше походили на мировые соревнования по воркауту, чем на рядовой урок «физкультуры». В общем, мне понравилось. Здесь было куда веселей, чем в казармах на «младшей половине». Если б ещё офицерское звание с Присягой где-то впереди не маячили, вовсе хорошо было бы.

После ФП, по расписанию был обед.

Так то, и завтрак у нас должен был быть (и он в расписании был), но Максим его проспал, а я не пошёл, так как не знал о нём вовсе. Точнее, наверное, будет сказать — забыл. Так как куратор, во время нашей с ним обзорной экскурсии, о нём упоминал, и столовую показывал. Столовую… блин, как-то язык не особо поворачивается назвать ЭТО столовой. ЭТО занимало всё правое крыло административного корпуса, если стоять к нему лицом на «младшей половине» и левое, если смотреть на него со «старшей». А административный корпус Императорского Царско Сельского Лцея… ближайший аналог его из мира писателя — это Екатерининский Дворец. Ближайший, но… скромный аналог.

Я не совсем верно упомянул столовую раньше, когда сказал, что на «младшей половине» она своя и отдельная. По факту, это не совсем так. На «младшей половине», столовая физически располагалась там же, где и на «старшей» — в правом крыле административного корпуса. Вот только, она имела свой отдельный вход, который вёл в отдельный зал, отведённый под кормёжку первого и второго курсов. Зал небольшой и относительно неброский, приём пищи в котором осуществлялся по расписанию, в своё собственное время для каждого подразделения, из-за чего большой размер и не требовался.

И помещение это было полностью отделено от остальной части крыла. Поэтому, я и сказал, что столовая младших курсов была отдельной.

У старших курсов «очерёдности» приёмов пищи по подразделениям не было. Приходить можно было, в принципе, в совершенно любое время хоть дня, хоть ночи, и тебя накормят — обслужат по высшему разряду! Но, для этого, надо этим «любым временем» обладать: вместо занятий ведь жрать не пойдёшь. Да и сном своим жертвовать, даже в таком шебутном возрасте, вряд ли кто станет. Поэтому, основной наплыв, всё ж был примерно в одно время, и требовалось сразу много места, чтобы всех обслужить: почти девятьсот человек — не шутка!

Откуда столько? Ну, тут всё просто: в группе двадцать один человек, четырнадцать групп на курсе — семь женских, семь мужских, три курса — всё перемножаем, получаем: восемьсот восемьдесят с копейками. А есть ведь ещё и кураторы с преподавателями и иными административными работниками. Так что: девять сотен человек свободно набирается. Попробуй их всех обслужи разом!

У местной столовой получалось. Ну так, не зря же она два этажа и почти тридцать залов, общей площадью под двадцать пять тысяч квадратных метров занимает! Есть где Дворянским детишкам разместиться, есть…

* * *

Роскошь отделки поражала воображение: мрамор, паркет, золото, лепнина, хрусталь, витражи… особняк моего племянника, которым я ранее так восхищался, в сравнении с этим местом, действительно простой и даже убогой халупой начинает казаться. Картины в богатых рамах, рыцарские доспехи, начищенные до блеска, прекрасные статуи… Много цветов, пальм, других экзотических растений в больших кадках, огромные окна. В центре одного из залов даже работающий фонтан имелся!

Блин, я, идя впервые по этим залам, натурально глазел по сторонам, крутил головой и не был способен подобрать свою отвисшую челюсть. Выглядел, наверное, до нельзя глупо… чем сильно поднял настроение Тверскому, который вышагивал рядом со мной гордо надувшись, довольный и вальяжный, как будто это всё он сам построил. Ну или, как минимум, купил. А ведь всего и делов-то, что он по этим залам на пару месяцев больше меня по времени уже ходит, успел привыкнуть и примелькаться. Вот уверен, что он даже не во всех залах и комнатах тут побывал, а строит-то из себя строит!

Да — лёгкая обида у меня в душе поднималась. Пожалуй, даже не обида, а некоторое недовольство, но лишь в душе. И довольно глубоко. Наружу я не позволял этому чувству прорваться, ведь опыт подсказывал: мне выгодно нынешнее положение вещей. Выгодно вот это петушиное довольство Тверского, то, что он чувствует надо мной своё преимущество… Почему? Так ведь надо же налаживать как-то отношения!

Это ведь там, снаружи, за стенами Лицея, мы: Княжич Тверской и Княжич Долгорукий — представители враждующих Княжеских Родов. Здесь мы: Лицеист Тверской и Лицеист Долгорукий — соседи по комнате. И оставаться нам соседями, минимум, до конца весны. Да и то не факт, что в новом учебном году нас расселят.