Княжич, князь

– Ну да, ну да… Сейчас обращаюсь ко всем домашним и дворовым: ведаю, что посланники отца Варнавы давно уж опросили тех, кого нужным сочли. Но может, за прошедшее время кто-то вдруг вспомнил то, на что раньше внимания не обратил. Что-то необычное, странное; чьи-то слова, поступки и прочее такое.

– Не обессудь, княже, – подавшись вперед, сказал дядюшка Тит, – но нынче здесь только новые люди. Из прежних никого не осталось, знаешь ведь. Да и меня самого тут такоже не было б, кабы не гостевал я о той поре у братанича своего.

Теперь, как и перед этим староста, смешался Кирилл. Еще раз обежал взглядом всех присутствующих, опустил глаза:

– И то верно. Отчего-то вовсе из головы вылетело. Да и в лица я ведь раньше как-то не очень… – выдавил он с неловкостью и заставил себя произнести уже твердым голосом: – Выходит, люди добрые, что понапрасну оторвал я вас от дел ваших. Уж простите меня.

Конюший тиун, старший кухарь, а вслед за ними прочие дворовые и домашние слуги на разные лады загудели, дескать, «это ништо», «как можно, княже», «да нешто мы несмысленные какие» и тому подобное.

Кирилл остановил их очередным поднятием руки. В быстро наступившей тишине продолжил:

– Пойдем далее. Еще ведомо мне, что все погибшие были отравлены неким неизвестным ядом. Дядюшка Тит говорил, что поэтому даже прощались с ними при закрытых гробах. Ибо тела слишком быстро вид приобрели такой… такой, что…

– Боле не надобно бы об этом, княже, – мягко попросил ключник. – Тебе и без того ведь…

– Ладно, ладно. Не буду.

Кирилл почувствовал, как в обоих висках потихоньку застучала скровь, а в кончиках пальцев забегали колкие мурашки.

– Старосто! Послание отцу Варнаве передавал твой помощник?

– Верно, княже.

– Здесь он, этот помощник твой?

– Здесь, княже! – заметно волнуясь, с почтительным покашливанием наклонил голову сидевший рядом человек. Кирилл мимоходом отметил изрядное внешнее сходство обоих.

– По должности своей я помощник старосты нашего, по крови же – братец родный. Младший, кхе-кхе… – пояснил он, подтверждая княжье наблюдение.

– Теперь хочу послушать тебя. Не бойся, если в чем-то и повторишься. Прошу!

Их взгляды встретились. Кровь в висках Кирилла запульсировала сильнее, в ушах возник тонкий, на грани слышимости, комариный писк. Слегка напряженная доселе фигура помощника заметно обмякла, лицо разгладилось, а речь его зазвучала вдруг с какой-то неторопливой покойностью и размеренностью:

– Да, княже… Стало быть, в тот же день я гонцом и был отправлен… Одвуконь, с заводным, чтобы отдыхать в пути пореже, чтобы скорее оно… Вещей да харчей при себе имел весьма немного – в одну суму всё и вошло, – чтобы коня зазря не томить, чтобы налегке, значит… И послание ко игумену Варнаве, и сосудец с ядом я на груди держал в кишени особливой – как самое-самое важное, это ж понятное дело…

– Что-что? Какой такой сосудец с ядом? – недоуменно переспросил Кирилл.

В наступившей тишине раздался чей-то тяжелый вздох, больше походивший на стон.

– Уж ты прости нас всех, княже… – с глухим отчуждением проговорил ключник. – Хотели как можно меньше боли тебе причинить. Потому и порешили умолчать о том. Наша вина.

– Да ладно. Я всё понимаю. Погоди-погоди… Нет, ничего не понимаю! А откуда же он вдруг взялся-то, яд этот? Отравитель, что ли, поделился?

Дядюшка Тит медленно и угрюмо помотал головой:

– Не знаю, княже. Отравитель ли, иной ли какой доброхот – не знаю. Э… В той суете, что сразу учинилась, окликнул меня некий человек, сунул в руки склянку – и всё.

– И ничего не сказал при том, не пояснил?

– Ну… Да, сказал, дескать, это образчик того самого яду, которым и были отравлены… все наши…

– А что за человек?

– Внове не знаю, княже. О Господи… И никто не знает, никто. Не видели его доселе. Ну и после он тут же исчез – прям’ как сквозь землю провалился. Такая вот беда, что поделаешь.

– А я внове ничего не понимаю, дядюшка Тит. Не по-ни-ма-ю! – почти прокричал Кирилл.

В его голове опять услышался голос Белого Ворона:

«Но если кто-то солжёт тебе – как распознаешь? Что станешь делать тогда?»

– Ладно, – сказал он неожиданно спокойно. – Не понимаю и не надо. Всё, хватит с меня. На этом и закончим, дорогие мои. Теперь приглашаю всех к поминальной трапезе. Дядюшка Тит! Будь добр, кликни прочих наших, кого здесь на было. А отец Нил уже прибыл? Вот и хорошо, зови и его – пусть вначале отслужит литию.

Он рывком покинул отцовское кресло, присутствующие поспешили подняться вслед за ним.

***

Еще в конце вчерашнего дня Кирилл очень и очень настоятельно попросил, чтобы утром его с братом Иовом не провожал никто. Кроме, конечно же, неизбежного дядюшки Тита.

Он обвел взглядом пустой двор (даже стражники благоразумно схоронились на время в своей сторожке у ворот), кивнул с сумрачным удовлетворением. Брат Иов уже молча поджидал в седле.

– А может, все-таки останешься, княже? – опять повторил ключник. – Хоть на денёк-другой.