Княжич, князь

– Вот и озаботься. А перед трапезою кое с кем переговорить хочу. По возвращении отдохну чуток, тогда и назову тебе всех поименно. Запишешь либо просто запомнишь, дело твое. После соберешь всех.

– Будет исполнено, княже.

Кирилл повернулся лицом ко входу в церквушку, перекрестился с поклоном. Повторил то же в направлении кладбища и зашагал вниз по дороге, ведущей к городу.

***

Он сидел в отцовском кресле и рассеянно наблюдал, как один за другим в светлицу начинают входить вызванные им люди. С приличествующей случаю молчаливой почтительностью они переступали порог, кланялись, рассаживались по лавкам вдоль стен.

За нынешний день Кирилл успел наговориться до тихого гула в ушах, до неприятного ощущения во рту. По дороге на кладбище и на обратном пути при случае расспрашивал соседей; с теми, кто узнавал да окликал его, заводил беседы – разные по длительности, иногда на странные темы. Например, о легендарных неуловимых злодеях, хиндусских верованиях в переселение душ, подкинутых и похищенных младенцах, тайных знаках судьбы, балаганных фокусниках и всяких необъяснимых событиях прошлого.

Очнулся он от того, что поднявшийся со своего места дядюшка Тит доложил быстро и негромко:

– Все собраны, княже. Изволишь приступать?

– Ага… То есть, да. Сотник Деян-Андрей, с тебя начнем.

– Слушаю, княже! – заученно вскакивая, отозвался окликнутый.

– Дорогие мои, давайте пока отвечать сидя! – вырвалось у Кирилла. – Непривычно мне еще этак вот… Может, потом…

– Как прикажешь, княже, – согласился сотник, присаживаясь вновь.

– Да, так что за нужда была отправить в Белецк обе сотни зараз, оставив тут лишь несколько человек?

– Незадолго до полуночи прибыл гонец. Был принят немедля князем Иоанном. Разговаривали наедине либо час, либо чуть более. По завершении быстро отбыл. Как потом узнал я, не в обратный путь отправился, а по дороге к Заболони. Князь же отдал наказ спешно выступать на Белецк.

Кирилл приподнял руку, останавливая его. Уточнил для себя:

– Насколько мне ведомо, вестник всегда просто вручает послание – и всё на том. Ну разве, добавит кое-что устно. Поправь меня из опыта своего, сотник: часто ли бывает по-другому?

– Не припоминаю такого, княже.

– Я так и думал. Значит, отец целый час беседует с гонцом и только после того отдает спешный наказ. Не сразу, как должен был сделать это, узнав самое главное. Любопытно.

Сотник молча и еле заметно подернул плечами: мол, мне ли судить о том.

– Ну ладно. А не поведаешь ли, что за срочная нужда оказалась там в таком количестве ратных людей?

– Открою только, что еще на подъезде к городу встретили нас. Кто именно и что было дальше, мне говорить не вольно. Уж не взыщи, княже.

– Дело Государево? – предположил Кирилл.

– Не впрямую так, но что-то близ того.

– Понятно. Далее расспрашивать тебя теперь не вольно мне. Старосто Троицкого посада, здесь ты?

– Здесь, княже, – наклонил курчавую, с легкой сединой голову человек в узорчатом дэгэле полянского покроя.

– Не знал тебя прежде в лицо, так что не прими за обиду.

– Как можно, княже!

– Яви милость, расскажи-ка мне еще раз всё с самого начала: как нашел ты всех… наших, что делал перед тем да после того. В подробностях. Прошу, начинай.

Глядя в глаза старосте и время от времени поощрительно кивая, Кирилл выслушал в основном известный ему рассказ о том, что в среде посадской общины возникли некие нестроения, даже раздоры, за окончательным разбором которых он, как староста, и порешил обратиться напрямую ко князю-батюшке. Дальше в малейших деталях перечислялись также известные Кириллу обстоятельства: как после утренней службы подошел он к воротам, как долго стучал, а ему не отвечали, как потом его помощник перелез через ограду и отпер ворота изнутри, как вошел он во двор и так далее и тому подобное.

Завершив свое повествование, староста с легкой растерянностью развел руками, показывая, что стало быть, это уже всё, княже.

– Благодарю, почтеннейший! – наконец-то отозвался Кирилл, до этого по-прежнему продолжавший молча смотреть ему в глаза. – Переспрошу для себя: значит, обнаружив первые же тела, ты тотчас приказал вновь запереть ворота, а поставленные тобою люди больше не впускали во двор никого?

– В точности так, княже.

– Добро. Донесение игумену Варнаве было составлено и писано тобою?

– Да, княже, самолично. Как оно говорится, собственною вот этою рукою своею.

В доказательство староста приподнял повыше и продемонстрировал присутствующим свою десницу. Все поневоле взглянули на нее.

– Вижу и разумею, – нейтральным тоном засвидетельствовал Кирилл. – Дозволил мне тогда отец настоятель ознакомиться с тем письмом. Память имею отменную, так что запомнил почти дословно. Данный рассказ твой был ну в точности по нему. До чего ж занятно выходит!

Староста смешался:

– Княже, так ведь оно… Так ведь и там, и тут мои слова и были! Чего ж иных каких еще приискивать-то?