Княжич, князь

Кирилл наморщил лоб, пытаясь осознать услышанное. Не получалось – каждое из слов звучало вполне понятно, но только голова почему-то отказывалась наполнить смыслом их связку. Впрочем, это его нисколько не обеспокоило. Он с шумом втянул через ноздри пряной вечерней прохлады, широко и безмятежно улыбнулся. Настоятель с лекарем быстро переглянулись.

– Отец Паисий!

– Не волнуйся, отец игумен. Все сделаю. Княжиче, ну-ка обопрись на меня. Да не для виду, а по-настоящему обопрись… Осторожно, дальше ступенька! Вот так, вот так…

В сумраке дверного проема возникла молчаливая фигура брата Илии. Отец Варнава дал ему знак подождать; тревожным взглядом проводил Кирилла, бережно, но твердо ведомого лекарем. Когда густые высокие кусты голубой жимолости окончательно скрыли за поворотом обоих, тяжело вздохнул и проследовал за келейником внутрь.

Скудный вечерний свет, который просачивался сквозь узкое окошко, еще позволял кое-как рассмотреть силуэт сгорбленного человека, понуро сидящего на краешке кровати. При появлении настоятеля он незамедлительно вскочил, испуганно и часто переводя взгляд с него на сопровождающих братий. Его беспокойным рукам всё никак не удавалось окончательно определиться с должным положением при собственном теле.

– Свечей сюда, – распорядился отец Варнава, опускаясь на споро придвинутый братом Иовом столец. – И ты такоже присаживайся, человече. Вот здесь, напротив меня. Да не трясись ты так, Господи помилуй! Это ведь келия монастырская, а не застенки какие-то. И заплечных дел мастеров здесь не было, нет и быть не может – сам ведь разумеешь... Успокоился? Вот и славно. Звать-то тебя как?

Убийца немного запоздало и быстро-быстро закивал, но дрожать все-таки перестал. Опять сторожко покосился на брата Илию, затем – чуть более опасливо – на брата Иова:

– Мастер Витигост из Кружичей. Бочары мы…

Настоятель тоже кивнул и сказал просто:

– А я – игумен Варнава. Продолжай рассказывать, мастер Витигост.

– Ага… Так что, господин игумен Варнава, спать это я вчера уже почти наладился, а тут мне вдруг видение представилось, что через келью от меня купец пред иконами стоит на коленях. Телом гладкий, лицом благообразный такой. Молитвы бормочет, поклоны истово кладет, меня вовсе не слышит и не видит. Зато я вижу, как подбираюсь к нему тихонько сзади – и гранцом в затылок. И до чего ж, господин игумен Варнава, яркое да ощутительное видение учинилось – хоть со всех сторон его как хошь оглядывай, хоть прямо-таки пальцем трогай! Ровно Марь облуду напустила, даже сон враз пропал. Я обратно оделся скоренько, выглянул за дверь – нету никого, даже галерейный отошел куда-то. Ага, думаю себе, это не иначе как сам Белбог для меня удачу приуготовляет! Тогда я, значится, мышом юрким к купцу проскользнул – и, как в видении том назначено было, всё в наиточнейшей точности исполнил.

– Говоришь, назначенное исполнил… – отец Варнава помрачнел. – Вот оно как. Взгляни-ка: это тот самый гранец?

По его знаку брат Илия наклонился вперед, в протянутой руке тускло блеснул короткий четырехгранный клинок.

– Да, господин игумен Варнава, достоименно тот самый. Никакого иного у меня и вовсе не имелось. Хороший гранец, ухватистый такой.

– Зачем мирному бочару бронебой ратный?

– Не ведаю. Он и до того уж несколько дней со мною был, взялся откуда-то. Есть да и есть – я и привык к тому.

– Ты не помнишь, кто дал его тебе?

– Не ведаю, господин игумен Варнава.

– Опять не ведаешь, – отметил настоятель. – Насколько я понял, ты не православный – верно?

– Уж не прогневайтесь великодушно: Древних чтим, господин игумен Варнава, такое вот оно есть спокон веку наше обыкновение родовое.

– Значит, в обители просто на ночлег остановился? Отчего тогда не в одной из общих спален, а в отдельной келье? Ты, очевидно, весьма состоятелен, мастер Витигост: галерейный послушник сказывал, что золотой монетой жертвовал ты на содержание приюта.

– Золото было при мне, да, уж который день. Я и платил им. А чего ж не платить-то, господин игумен Варнава, коли все одно наличествует?

– Следует понимать, оно не твое?

– Да откуда ж у меня самого егориям золотым взяться-то? Нам по чину нашему покамест и чеканов серебряных вполне себе довольно выходит, и очень даже за то благодарственно.

– Ладно. С какими людьми доводилось встречаться в последнее время? О чем говорили?

– Так ведь разве оно возможно, господин игумен Варнава: упомнить всех, с кем на ярмарке встретишься да словцом-другим перемолвишься! Торговый ряд выездной у нас нынче в Нижних Коньках – свой, Кружической Градской Гильдии бочарной, во как! Кажинное лето беспременно об эту пору господином головою да прочими старшинами и учиняется. Стоим мы, стало быть, первый день с товаром-то нашим, стоим другой – и тут мне вдруг в голову стукнуло: а давай-ка отправлюсь я во Преображенскую обитель. Ну и отправился. А здесь со мною вишь ты чего оно приключилось…

– Если ты Древлеверие исповедуешь, почему же тебя к нам-то потянуло?

– Не ведаю, господин игумен Варнава.