Княжич, князь

– В следующий раз умнее будем – с последнего и начнем. Хе-хе...

– Ну что ж – итог таков, каков есть, а мы движемся дальше. Сурожск так Сурожск, всё равно ведь собирались рано или поздно. Но тебя, отец архимандрит, попрошу задержаться в обители. Мне еще на какое-то время будет надобен твой дар тайного надзора. Присоединишься к остальным через несколько дней.

– Выходит, не можешь без меня? Хе-хе…

– Выходит, не могу.

– В который раз слышу сие, и в который раз прямо-таки масло вкупе с мёдом на сердце низливаются! – отец Власий с крайне довольным видом откинулся на спинку кресла.

– Рад за тебя. Да, други мои, вот что еще: получил я намедни весточку от мастера Зенона.

– Мгм! – сказал Димитрий, поднимая брови.

– Именно так, как любит говаривать он сам.

– И что же мастер Зенон – крепко ли осерчал на твое своеволие, отец игумен?

– Вот любопытно, Димитрие: некогда отец Паисий использовал почти те же слова. Осерчал, не скрою. О прочем пока умолчу, однако упомяну в утешение всем, что нынче имеем от него дозволение работать дальше под его рукою. Как и в былые времена.

– Мгм… Слава Богу. Но сказать по правде, я был почти уверен в том.

– Я тоже. Еще он выразил желание личной встречи с нашим дивным витязем. Оная будет устроена во время его поездки в Гуров.

– Мгм, – с непонятным значением опять заметил Димитрий.

– Как и всегда, это решать мастеру Зенону. Теперь вернемся к Сурожску.

– Долго ли, коротко ли, но наконец-то наступила пора заняться вплотную таинственным герром лекарем… – голосом сказителя распевно возгласил отец Власий. – Что скажешь, старче Димитрие?

– Вплотную Ворон будет заниматься, а не я.

– Верно. Но именно ты должен удумать, чтобы все ладно да складно получилось.

– Тут и думать-то нечего – мне давно уж основательно подлечиться следовало бы, да все недосуг было. А прочие мелочи – что да как – по ходу дела сами собою сочинятся.

– Ну, тебе виднее.

– Я ведь и без того собирался с отцом Паисием поговорить душевно. Значит, теперь обращусь с этим к герру Корнелиусу. Вот здесь, прямо под ребрами, за последний год такая тягота учинилась – иной раз просто ни есть, ни спать не дает. А на левой ноге вены так повыпятились, что того и гляди…

– Ты бы отцу Никите показался, Димитрие, – участливо перебил его отец Варнава. – Знаниями он и отцу Паисию почти не уступит. Разве что опыта малость поменее.

– Э-э-э! Да не опыта, годов у него поменее. И не малость, а намного. Ведь только старик старика и выслушать толком сумеет, и понять все тонкости, и помочь надлежащим образом.

– Эк тебя понесло-то… – пробормотал отец Власий. – Вороне, а скажи-ка ты и старцу Димитрию это свое «возвращайся», сделай милость. Ну всё, всё! Не пыхти, старче, – тебе пыхтеть вредно. Хе-хе… Вот что, Белый Отче, давай-ка прикинем: дорога туда да еще и там какое-то время провести придется (уже всем нам), да обратный путь... Не меньше месяца получается, как ни крути. Сможешь на такой срок детей своих оставить?

– Смогу. Подрастают помощники.

– Вот и ладненько. Да, батюшко игумен: коль уж о детях – не слишком ли круто ты со своими обошелся-то, а? Жалко ведь, пусть и задним числом.

– Скажем так: со своим. Княжичем сотник Василий озаботился – он же его дядька все-таки. Нет, не слишком. В самую меру и пользу.

Отец Власий хлопнул себя по колену и захихикал:

– А помнишь ли, княжий юнак Вирий, как ты и Вук у князя Турянского из двух пищалей корову наповал уложили?

Приподняв плечи, отец Варнава с большим сомнением покачал головой:

– Что-то не припоминаю такого. Да и темно тогда было.

Он не сдержался и хохотнул коротко.

– Ладно хоть по Синь-Камню палить не удумали, – неодобрительно пробурчал Димитрий. – Нашли же место, шкодливцы эдакие.

– А и то не было бы ни беды, ни вины на них, – мягко возразил Ворон. – Синь-Камень – не святилище, а всего лишь оставленное былыми хозяевами место силы земной.

– Не было бы… Когда поодиночке – ведь достойнейшие юнаки. А когда сойдутся – ничем иным заниматься не могут, кроме как шалберничать. И к слову, где они сейчас?

– В книжнице оба, – ответил отец Варнава. – Я их для пущего вразумления обязал «Назидательное слово ко благонравным юнакам и юницам» архиепископа Феофилакта с греческого языка на славенский переложить да уставным письмом набело переписать. За ту седмицу, что до княжьего отъезда осталась, успеют управиться. Брат Мартирий надзирает.

Отец Власий завел глаза к потолку, пожевал бороду и сообщил злорадно:

– Брат Мартирий в уголке похрапывает, а наши Орест и Пилад втихомолочку во «сверчка» играют. Отправил бы ты к ним, батюшка игумен, хоть брата Илию, что ли.

Отец Варнава вздохнул:

– Пожалуй, лучше мне самому сходить.

Глава XVI

Кирилл расстроенно тряхнул головой, занялся вовсе не нужным поправлением подпруги. Синий сарафан перестал мерещиться в открытом проеме монастырских ворот. Держан, потоптавшись за спиной, нехотя отошел к ратникам князя Стерха – те тоже собирались в дорогу, в обратный путь.

Брат Иов вскочил на коня, спросил с интересом:

– Любишь затяжные прощания, княже?